[shizandra]

Название: Время золота, время серебра
Автор: shizandra & Laise
Артер: Dejavidetc
Бета: Nami Fujimiya
Размер: макси, ~96500 слов
Пейринг/Персонажи: в хронологическом порядке появления в фике Виктор/Юра, ОМП/Юра, Отабек/Юра, Виктор/Юри, Крис/Джей
Категория: преслэш, юст, слэш
Жанр: тотал!АУ, экшн, постапокалиптика, приключения, немного ангста, романтики, юмора, совсем чуть-чуть триллера/хоррора
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, рейтинг проставлен в основном за описание «военных действий» и их последствий, но без особых подробностей. Особо впечатлительным советуем читать осторожно. Нецензурная лексика в объеме. Романтическая линия идет фоном, окончательно проявляется только в эпилоге. 99,9% текста является дженом.
Краткое содержание: Мир в том виде, в каком мы его знаем, больше не существует. Новая жизнь сосредоточилась в Анклавах, имеющих только порядковые номера. Серебро стало дороже человеческой жизни, и в заброшенный город со статусом опасности «Альфа» направляют группу бойцов, чья задача – найти старое хранилище с серебром и подготовить металл к транспортировке. Обычная операция, если бы не...
Примечание/Дисклаймер:: Название большей части монстров, внешний вид, а также ряд особенностей полностью или частично позаимствованы из игры «StarCraft». Это не авторская лень, это искренний фанатизм одного из авторов и дань уважения этой стратегии. Мы знаем, что сюжет далеко не нов, на оригинальность не претендуем, нам просто хотелось посмотреть на любимых героев именно в таких условиях.
Ссылки на арты в полный размер:

смотреть

static2.keep4u.ru/2017/06/27/PIRIVETfb5e8.jpg static1.keep4u.ru/2017/06/27/VITYNb275c.jpg

Ссылка на гугл-док: drive.google.com/file/d/0BzNFc6KvZ7tdWDZhNVRLbF...
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/5706970

1.

В прошлой жизни все было не так. Совсем не так. Вода не имела цвета и запаха, зато имела вкус, а в воздухе содержание углекислого газа было в разы меньше. Десять лет прошло, но он так и не смог привыкнуть к этой новой жизни. И найти в ней плюсы — тоже. Мелочи, которые раньше не стоили внимания, сейчас раздражали, понемногу подтачивая и без того шаткое спокойствие и умиротворенность. Скользнув взглядом по осколку зеркала, на скотч приклеенного к обратной стороне дверцы шкафчика, Отабек взял с полки почти пустой тюбик и отвернулся. Под насмешливым взглядом вытирающегося Криса почти демонстративно открутил крышечку и выдавил крохотную горошинку крема на тыльную сторону ладони. Мама делала это так… естественно, и он тогда, в далекой и очень сопливой юности даже предположить не мог, что будет делать также. А без нейтрально пахнущего и очень жирного крема, от местной воды у него очень сохла кожа рук. Трескалась, шелушилась, появлялись ранки, даже пальцы теряли чувствительность. А ему в его работе без этого никак нельзя. Снайперы, как хирурги, разве что в руках держат не скальпель, а винтовку.
Крис понимал, но иногда отпускал довольно ехидные шуточки, которые Бек привычно игнорировал. В конце концов, именно Крис обычно прикрывал ему спину и задницу, когда, выполняя задание, он лежал на крыше какого-нибудь почти развалившегося здания и отстреливал очередных монстров на подступах к лагерю. Они были хорошей командой. И Бек ценил это выше собственного раздражения, которое иногда появлялось в ответ на резкие выпады Криса. Хотя в шутках о смазке давно не было ничего не смешного. Последние конфликты, закончившиеся Прорывом, регулярно появляющиеся твари сократили человечество на восемьдесят процентов, женщин многие из них не видели очень давно, так как те обитали в закрытых городах-районах и за их границы не выпускались никогда. Поэтому справлялись они все своими силами или силами соседа-напарника. Те, кто успел достаточно пожить еще той, довоенной жизнью, ломались долго и сильно. Те, кому «повезло» с возрастом, прошли через ломку ориентации быстро и почти безболезненно. Кое-кто умудрился даже семью создать. Такое уже давно никого не удивляло. Никто на мужские парочки не показывал пальцем, не смеялся, не плевался вслед. Сейчас скорее присвистнут да оценивающим взглядом пройдутся по фигуре и заднице. Только дисциплина по этой части была строгой, очень строгой. Насилие приравнивалось к измене и каралось на месте, поэтому желающих и не было. Но шутить законы военного времени ничуть не мешали.
Бек держался. Пока еще держался. Не заводил романов и долгосрочных отношений, он даже Крису дал отставку после пары раз. Тот сначала дулся, а потом понял. Напарнику ты будешь прикрывать спину, а на любовника — отвлекаться, что в их случае может закончиться очень и очень плохо. Возможностей для мимолетных связей и перепиха на одну ночь хватало, и это Бека вполне устраивало.
Закончив с кремом, Отабек аккуратно закрыл его и вернул в шкафчик. Прислушался к незлобным пикировкам остальных, быстро оделся, закрыл дверцу и, проведя по еще мокрым волосам, вышел из блока. Привычно остановился на крыльце, взглядом провожая садящееся огромное, ставшее красным солнце, оглядел пики торчащих вдали деревьев и поджал губы. Этот закат, как и другие такие же до него, создавал иллюзию обычности, нормальности. Лес скрывал покореженный взрывами и войной мегаполис, зияющие пустыми глазницами окон, словно покусанные небоскребы, погнутые башни электросетей и телефонных вышек — всю ту реальность, о которой так хотелось, но нельзя было забывать.
— Слышал, завтра прилетает кто-то, – Крис вышел и остановился рядом, ероша выгоревшие почти добела волосы.
— Поэтому такой шмон наводят? — Бек кивнул в сторону суетящихся «духов», подметавших плац.
— Типа того, — Крис лениво потянулся. — Комендант дрожит, как осиновый листочек. Видать, разнос его жопка чует.
— Высокое начальство будет? — Бек с интересом на него покосился.
— Говорят. Начальство с подкреплением. То ли операцию готовят, то ли с инспекцией. Сам знаешь, все это только слухи.
Бек кивнул. Да, он знал. Слухи. Все, что у них есть — это слухи и спутниковая связь.
— Ладно, Крис, время ужина. И пропускать я его не собираюсь.
Крис тут же вскинулся:
— Кажется, до тебя тоже слухи долетели. Что сегодня на ужин?
— Спагетти. С мясом. И соусом таким, как ты любишь, — хмыкнул Бек, и Крис тут же схватил его за рукав и потащил за собой.
— Садист. Ужин уже минут пять как начался. И если по твоей милости соуса мне не достанется, я тебя без смазки трахну.

2.

— Ронин! Вы собрались?
Капитан сунулся в блок, окинул хмурым взглядом валяющихся на постелях солдат. Потрепанные. Усталые. Смену бы им, только все равно не пришлют никого раньше следующего месяца. А до него еще дожить надо. Хотя, эти двое точно с места не сдвинутся, даже если подыхать станут от изнеможения.
— Собрались, — послышалось из глубины двухъярусной кровати в углу. — Юрио сейчас душ примет…
— Я тебя слышу, мудло нерусское, только попробуй меня снова так назвать, и пойдешь на корм Алиену с Района… — из-за стены металлических шкафчиков высунулся мрачный и злой парнишка. Почти ребенок. В другое время и в другом месте он и правда считался бы едва-едва юношей. А здесь и сейчас, в этом ныне существующем мире Юра — солдат. А ведь когда-то он танцевал. И отлично танцевал, если судить по старым фоткам и нескольким записям в допотопной мобилке.
— Ну ладно тебе… он осознал, проникся… даже я тебя Феей не зову.
— Попробовал бы, резко расстался бы с зубами, Жанночка, — огрызнулся из-за шкафчиков парень.
— Милый, тебя Принцессой вся группа зовет, — широко ухмыльнулся коротко стриженный крепыш со второго яруса кровати. — Смирись. Ты либо кому-то дашь, и этот кто-то за тебя впишется и отрихтует фэйсы половине отделения, либо ты так и останешься нашей Неспящей Красавицей.
— В жопу, Джей-Джей. В жо-пу!
— Такой маленький и такой злой! — восхитился названный Джеем. — Если в твою, то я готов прям щас!
— Джей-Джей, отъебись от него, — устало посоветовал названный Ронином. — Юра устал, у него была тяжелая вылазка, а ты достаешь.
— Спасибо, Юри, — несмотря на холодный отстраненный тон, светлые глаза Танцора потеплели.
— Не за что, мое сокровищееее, — пропел Джей. — Хочешь, я тебе спинку потру?
— Поди подрочи, Джей. Может, мозги включатся, — хмуро бросил Юра и скрылся наконец в душевой.
— Господа, — вздохнул капитан. — Я понимаю, все устали, но давайте через полчаса вы будете готовы к выходу? Фельцман вашу группу затребовал. Так что…
— Я понимаю, — кивнул Ронин. — Постараюсь его угомонить.
Капитан кивнул и закрыл, наконец, дверь.
— Мы не сможем постоянно реагировать на любой щелчок пальцев, Юри, — Джей-Джей изволил соскользнуть на пол и принялся обуваться и шнуровать ботинки. — Юра долго не выдержит. Сам знаешь. Ему нужно больше спать. Нужно лучше есть и вообще…
Что именно «вообще» Джей умолчал. Но они оба знали. Танцору всего восемнадцать. А выглядит он в лучшем случае лет на четырнадцать. Худой, жилистый, легкий. Фарфоровая куколка. Еще и патлы отрастил блондинистые, которые в хвост собирает или в косу. Дерется, правда, как дьявол, и за словом в карман не полезет. Только таких ломают и ломают жестоко.
— Он не пойдет в штаб. И ни под кого не ляжет. Скорее сам кого угодно в бараний рог скрутит и трахнет. А потом найдем его где-нибудь за периметром с перерезанной глоткой. Если найдем.
— Я его защищаю, — возразил Ронин.
— Тебя самого защищать надо. Давно в зеркало смотрел? Глаза олененка Бэмби, талию двумя ладонями обхватить можно, — Джей последнее утверждение тут же проиллюстрировал. — А если дурацкую челку назад зачешешь, так вообще гейша.
— Джей-Джей… — негромко произнес Ронин. — Если ты сейчас не уберешь от меня руки, я подорву тебя, когда ты будешь на толчке в сортире сидеть.
— Как скажешь, Ю-ри! — широко ухмыльнулся Джей, отступая.
— Извращенцы, — из душа прошлепал мокрый, облаченный в одно только полотенце Танцор.
— Не ревнуй, сладкий, я только твой!.. — в очередной раз уколол его Джей.
— Я тебя ненавижу, — вытирался Юрка быстро и ловко. Оделся вообще почти мгновенно. Поскидывал самое необходимое в рюкзак и взялся за профессиональные примочки. «Кошки», крюки, кулаки, карабины и зажимы, оттяжки, петли и веревки в отдельную сумку.
— Думаешь, придется куда-то подниматься? — после непродолжительного молчания спросил Юри.
— Есть вероятность. Меня выдергивают, если нужно залезть куда-то и закрепиться, — пожал плечами Юрка, а потом сдвинул его в сторону и вытянулся на постели, прикрывая глаза. Десять минут. Всего десять минут и все. Потом можно двигаться дальше.
— Буду просить после вылазки увольнительную в Анклав, — негромко и куда-то в никуда заметил Ронин.
— Как скажешь, лейтенант, — безразлично отозвался Юра. — Как скажешь.

3.

Открыв глаза, Отабек усмехнулся про себя, покосился на часы и снова зарылся лицом в подушку. Начало пятого утра, а «вертушки» уже здесь. Начальству неймется? Он вздохнул и закрыл веки, пытаясь вернуться в сон, из которого его выдрал шум винтов. Но возня за стеной блока не давала расслабиться, и он коротко, но емко выматерившись про себя, откинул одеяло и сел на койке. Холод пола обжег голые пятки, но лучшего будильника для себя он не знал. А Крис спал. Но даже ругаться и завидовать было лениво. Отабек зевнул, дотянулся до одежды и уже через пару минут чистил зубы, бездумно пялясь на себя в зеркало. Побриться бы… Умывшись и пригладив волосы, он рискнул высунуться наружу. Подъем сыграют только через сорок минут, есть время разведать обстановку в лагере да немного размяться.
…Они были похожи на огромных хищных птиц. Разбиравшийся в технике Отабек только мысленно присвистнул, откровенно любуясь строгими силуэтами вертолетов. По сравнению с ними суетящиеся вокруг людишки казались неказистыми и неуклюжими, и Отабек в который раз пообещал себе, что, как только станет чуть полегче, возьмет отпуск и пойдет в ученики к какому-нибудь пилоту. Держать штурвал в руках — что может быть лучше? Разве что руль мотоцикла, но ощущение все равно не то. Отабек улыбнулся и шагнул на плац, стараясь не попадаться коменданту на глаза. Судя по его доносящемуся откуда-то сбоку визгливому и очень возбужденному голосу, высоких гостей он так рано не ждал. Проскользнув между двумя вертолетами, Отабек запнулся о деревянный ящик и чуть не пропахал носом землю, если бы его не придержали. Властная рука сильно ухватила его за локоть, и Отабек невольно поморщился. Завтра точно синяки будут от такой хватки.
— Для капитана вы слишком неуклюжи. Раннее утро сказывается? — грубоватый голос принадлежал обладателю густых бровей, морщинистого лица и тяжелого взгляда. Яков Фельцман собственной персоной. Поправка — генерал Фельцман. И если он здесь — ничего хорошего их не ждет абсолютно точно. Отабек вытянулся в стойку «смирно».
— Вольно, — Фельцман устало усмехнулся. — Капитан…
— Капитан Алтын, — отрапортовал Отабек, чуть расслабляясь. Он никогда не был настоящим военным, и его профессия до всего этого была вполне мирной. Когда началась всеобщая мобилизация, на муштру времени уже никто не тратил, обучить бы зеленых салаг хотя бы правильно винтовку держать. Потом, позже, дисциплину ужесточили, но никто не требовал полного соблюдения устава, и за не отданную «честь» и кривую стойку «смирно» никто на трибунал не тащил, все понимали, что они не настоящие военные и никогда ими не будут. Но Отабек старался быть образцовым солдатом. Хотя получалось все равно плохо и через раз.
— Капитан Алтын… — в словно выцветших глазах Фельцмана засияла мягкая, на удивление теплая насмешка. — Что вы делаете на площадке в такое время?
Отабек смутился. Признаваться прославленному генералу в мечте было почему-то стыдно. Но тяжелый взгляд требовал ответа, да и окружающие уже начали коситься, так что пришлось колоться.
— Мне всегда нравились вертолеты. Никогда не видел таких вблизи.
— Какие твои годы, сынок, еще успеешь налюбоваться, — Фельцман похлопал по горячему металлу черной «тушки». — Хорошая птичка, верная. Соляры жрет немерено, но оно того стоит. Так ты из казармы вышел, чтобы на вертолеты посмотреть?
— Размяться. Обстановку разведать.
— А, ну тогда не смею мешать, — сбоку кто-то грохнул ящик оземь, и Фельцман, тут же развернувшись, выдал тираду, из которой к цензурной речи относились только предлоги. Отабек невольно восхитился, а виновник вжал голову в плечи и даже забыл извиниться. — Недотепа… — бросил генерал вслед удирающему с поднятым злополучным ящиком пареньку и снова повернулся к Отабеку. — Ты вот что, капитан Алтын… Раз уж проснулся, помоги парням устроиться, — он кивнул в сторону соседнего вертолета. — Покажи казармы, да где тут что. А часа через два соберемся. Ты ведь тот самый Алтын, который «Стрелец»?
Отабек в ответ только настороженно кивнул, невольно напрягаясь. К прославленным бойцам он не относился, знали его только свои. Фельцман наводил справки?
— Так точно, генерал.
— Вот и отлично, на ловца и зверь бежит. Тогда тебе и твоему напарнику быть на вводной ровно через два часа.
— Есть! — Отабек кивнул, снова забывшись, и метнулся к вертолету, из которого на землю уже летел походный рюкзак.
В рюкзаке тяжело и солидно брякнуло. Весомо так. Следом выбрался совсем молоденький парнишка. Потянулся всем телом, довольно захрустел суставами, мучительно зевнул. Следом за ним выскользнул высокий азиат. Японец или китаец? Может, кореец? Сдвинул сонного товарища в сторонку, почти заботливо прислонил к гладкому боку вертушки.
— Доброго утра, — поздоровался не бодро и не с шиком. Скорее с какой-то безысходной усталостью. — Лейтенант Кацуки Юри, позывной «Ронин». Сержант Плисецкий, позывной «Танцор», капрал Леруа…
— Можно просто Джей-Джей, — жизнерадостно улыбнулся во все изумительно ровные тридцать два появившийся последним капрал.
— Если будет доставать, дайте ему промеж глаз, — Танцор повернул голову и, поймав ртом хвостик косы, сжал его зубами, в попытке снова не раззеваться.
Ронин закатил глаза и покачал головой:
— Группа сопровождения. Не думайте, что они клоуны по жизни, просто тяжелая вылазка была. Нервная.
Отабек кивнул, запоминая.
— Добро пожаловать на базу. Капитан Алтын Отабек.
— Лейтенант Кристофф Джакометти, — Крис появился, как черт из табакерки. Пронырнул под брюхом вертолета и улыбнулся, почти затмив улыбкой Джей-Джея. Хотя ресницы у него были все-таки длиннее и гуще. И хлопал они ими… почти профессионально. — Как-то мало вас, парни. Мы думали, больше будет. Или еще не все?
— У нас, насколько мне известно, не массированная зачистка, а вылазка в формате: на брюхе и как можно тише? — Танцор с силой потер лицо ладонями, чертыхнулся, когда продрал щеки тактическими перчатками.
— Сержант отвечает за… — Кацуки замялся, нахмурился, в попытке подобрать нужное слово. — Сержант профи в промышленном альпинизме. Взберется куда угодно, закрепится и поднимет остальных. Я — подрывник. Джей — следопыт и спец по разделке чего угодно на кацудон.
— Это котлетос такой, если что, — пробормотал Танцор.
— Я и сам могу, Юри-о, — очаровательно усмехнулся Джей-Джей. — Но вообще да.
— А я вообще мимо проходил, — Крис все еще улыбался. Только в глаза словно заползал холод. Знакомое выражение. Кристофф вспоминает. Перебирает-перелистывает личные карточки-досье тех, кто перед ним.
— Я почти тоже. Меня Фельцман поймал, велел помочь вам с квартирой, — Отабек оглянулся на просыпающуюся базу. — Ну что, пошли? Сбор через два часа, а вам еще надо устроиться.
— А нам еще и пожрать, — добавил Крис. — Так что… Шевелите булками, мальчики, отоспаться успеете.
— Пожрать — это отлично, — мечтательно покачался с пятки на носок Джей.
— Утроба, — протянул Танцор и, подхватив свой тяжело звякнувший рюкзак, бросил взгляд на капитана. — Обожрет и не подавится.
— Мы будем очень признательны, если нам позволят еще немного поспать. Спать в вертушке, как вы понимаете, немного неудобно, — «перевел» на человеческий язык лейтенант.
— До сбора два часа, — повторил Отабек. — Как их использовать — ваше дело. А пока — следуйте за мной, — он кивнул в сторону базы и неторопливо направился к казармам, даже не оглядываясь.
Крис тут же пристроился к новоприбывшим и громко зашептал:
— Не обращайте на Бека внимание. Он у нас тут за главного буку. Улыбки от него хрен дождешься, смеха и подавно. Серьезный и основательный, что твой танк. Что монстров мочит, что трахает — почти с одним выражением лица.
— Крис, убью, — ласково оскалился Отабек, оборачиваясь лишь на мгновение. Ну да, он серьезный и основательный, но не бука. И смеялся не далее, как вчера, над бородатым анекдотом. А Крис, и правда, мелкий засранец, даром, что старше по возрасту.
— Вот. О чем я вам и говорил! — тут же многозначительно посмотрел на остальных Крис. — Чуть что — сразу убью.
— Крис, отстань от парней, они для твоих шуток еще не совсем проснулись, — Отабек притормозил, перехватил напарника и кивнул в сторону казармы. — Можете располагаться там, комендант вроде блок для вас приготовил. Столовая там, — кивок в другую сторону. — Завтрак длится полчаса, но если придете под конец, мало что останется, хотя голодными не уйдете. Штаб — вон то здание с антенной на крыше.
— Прям наш Юрио, — восхитился Джей-Джей. — Что по стенам лазить, что монстров глушить, что нахуй посылать — с одним выражением на его фейской физиономии.
— Джей, я все слышу, — протянул Танцор. — Натяну, как сову на глобус!
— Ой, от тебя дождешься, — деланно надулся «специалист широкого профиля».
— Джей, на хуй это туда! — Танцор махнул рукой не глядя. Джей обернулся и гнусно заржал. В указанном направлении маячил Фельцман. — Делай, что хочешь, а я спать.
— Будешь трахать — не буди, — фыркнул тот.
— Все, успокойтесь, — вздохнул Кацуки. Кажется, он хоть и привык к этому детсаду, время от времени все равно раздражался по причине их вечных пикировок и подъебов. Он просто зацепил обоих за петли на рюкзаках и поволок за собой к казарме. Было слышно, как он выговаривает обоим за «кретинское поведение, задолбали, сколько можно… два дебила это сила…» Последнее в устах болезненно-вежливого лейтенанта звучало совершеннейшим диссонансом. Все трое довольно оперативно скрылись за дверью, и на плацу снова стало условно тихо.
В следующий раз троицу можно было заметить через полтора часа. Они, кажется, даже позавтракали. Джей был бодр и оптимистичен, лейтенант Кацуки — спокоен и собран, Танцор — просто был. И даже почти не сонным. По всей видимости, он все-таки успел подремать. Впрочем, час сна не стер с его лица усталости. Под глазами залегли глубокие тени.
Как и было приказано, все трое в оговоренное время явились в штаб. Фельцман уже был там, стоял, нависнув над старой бумажной картой, хотя голографическая проекция незнакомого пока города немым укором крутилась совсем рядом. «Капитан» Алтын, и «просто-мимо-проходящий» Крис тоже уже присутствовали. Так же там находились еще двое явно штабных военных и парень в гражданском то ли с седыми, то ли крашенными в пепельный волосами. Он сидел ко всем спиной и, держа пальцами фляжку, лениво играл с ней, ловя блики на полированную металлическую поверхность, и на окружающее внимания не обращал совсем. На первый взгляд, надменный сноб, но что-то не давало расслабиться в его присутствии. Даже сидя в сторонке и помалкивая, он все равно притягивал взгляд. А еще почему-то очень не хотелось вставать к нему спиной.
— Итак, господа… — при их появлении Фельцман выпрямился, кивнул, и остальные разошлись, оставив его одного у тактического стола. — Вижу, вы уже познакомились. Тем лучше. Не надо смотреть на меня таким взглядом, сержант Плисецкий, на отдых у вас будет достаточно времени. Но вводную я дам вам всем уже сейчас. Итак… Вы все знаете, как туго у нас с поставками серебра. Почти все его месторождения в зонах прорывов, а те, что доступны, находятся слишком далеко от населенных пунктов. Нам пока добыча не по зубам. Ситуация с каждым днем становится все острее, поэтому было принято решение навестить города. В любом уважающем себя банке были запасы не только золота, но и серебра, которое очень и очень нам нужно. Вот здесь, — он ткнул пальцем в точку на карте, — если верить остаткам архива, когда-то было государственное хранилище. Часть опустошили еще в то время, а часть оставили. Неприкосновенный запас, время для которого пришло. И вам, господа, нужно его добыть. Найти хранилище, обеспечить быструю погрузку и транспортировку. Вертолеты будут ждать вашего сигнала. Это если коротко. Вопросы по тому, что озвучено, есть?
— Как два пальца, господин генерал, — пожал плечами упомянутый Плисецкий. — Хранилище надземное или подземное? Клаустрофобией не страдаю, конечно…
Когда-то была эпоха камня и меди. Затем, эпоха бронзы. Было время железа, а потом наступило время золота. Время информации. Время денег, которые не имели материального воплощения. А то, что происходит теперь, принято называть «Временем серебра».
Мягкий, бесполезный, в сущности, металл, в один момент стал единственной защитой уцелевших людей от монстров. Растворы на основе серебра останавливали мутацию, не давали тварям регенерировать и останавливали разрастание первичной материи, которую быстро прозвали Слизью из-за ее консистенции. Но для эффективной войны серебра было недостаточно, и иногда деятельность боевых соединений сводилась к вылазке до ювелирного магазина. Цинично и смешно.
— Найти хранилище, добраться до запасов серебра, подготовить к погрузке и вызвать вертолеты, — перечислил задания Кацуки. На первый взгляд, нетрудно. Вернее сказать, не особо отличается от выполняемых до сих пор.
— В целом, верно, — Фельцман качнул головой.
— Но есть «но»? — Отабек рискнул подать голос.
— И не одно, — генерал нахмурился и одним движением раскрыл голограмму схемы. — Этот город имеет альфа-статус опасности. Там был один из самых сильных прорывов за всю историю. Периметр еще держат, но с большим трудом. Монстры то ли мутируют, то ли просто появляются новые. Карта города у нас есть: осталась с прежних времен, но что там теперь — покрыто мраком. Спутник передает в лучшем случае размытые картинки, но это обычно для Альфа-городов. Большую группу посылать бессмысленно, да и маленькой затеряться проще. Город огромен, и монстры, как мы думаем, сосредоточены по окраинам, а не рассредоточены на всей его территории.
— Как вы думаете? — Отабек вскинул бровь. Мало того, что миссия предстояла совсем нерадужная, так и все, что у них есть — это домыслы?
— Похоже, они организованы. Самые сильные — это аванпост по окраинам. Только те, кто в самом центре, могут с ними посоперничать, — до сих пор сидящий тихо и безразлично парень с пепельными волосами встал и вскинул голову, открывая тонкое, почти девичье лицо и пронзительно светлые голубые глаза. Не бывает таких у людей. Крис тихо присвистнул, явно оценив и длину ног, и рисунок губ, и откровенную хмель глаз. Фельцман в ответ наградил его сердитым взглядом.
— Это Виктор. Если и есть больший спец по этим тварям, то я его не знаю. И он идет с вами.
— Зачем? — Отабек нахмурился.
— Это приказ, капитан Алтын. Шансов выполнить задание без Виктора у вас нет, — голос Фельцмана похолодел на пару градусов.
— Хочешь сказать, Вик-тор, — по слогам, певуче, спросил Крис, откровенно любуясь парнем, — что монстры обладают разумом?
— Они организованы, — повторил тот. — Они что-то защищают. И нам через их защиту надо пройти.
— Откуда тебе это знать?
— Я не всегда полировал своей выдающейся задницей стулья в кабинете, — Виктор усмехнулся и оттянул ворот тонкого свитера. Там, на белой коже шеи слишком сильно выделялись шрамы от когтей. Не привычно-рваные, а ровные, словно оставленные скальпелем. — После встречи с родным братом этого парня шансов выжить у вас нет. Если не умрете от потери крови, то умрете от яда. И вам повезет, если быстро.
— Я видел с вышки одного такого, если это тот, о ком я думаю, — задумчиво протянул Танцор. — Вроде удалось разойтись почти миром. Он заметил меня, но не дотянулся. Я сумел уйти партизанскими тропами.
— Ты ушел, потому что я сумел прикрыть твою маленькую фейскую задницу, а Юри расхерачил под ушлепком кусок парковки.
— Это мелочи, я хочу сказать, что мы друг друга условно знаем. Знаем, кто и как работает, и знаем, что каждый способен себя вытащить из дерьма. Ну или на крайняк не утащить в дерьмо другого. А о, гм… Викторе мы них… ничего не знаем.
— Строго говоря, вы и про нас ничего не знаете, — выдал Отабек. — А информация о монстрах нам очень нужна. Но да, я хотел бы знать, кому придется доверить спину.
— У меня с этим городом и с этими монстрами свои счеты, — улыбка Виктора вышла жесткой. — В моих интересах довести вас до места и вернуть домой. Часть этого серебра уйдет на зачистку города, в которой я очень хочу принять участие.
— Какой кровожадный мальчик, — Крис демонстративно улыбнулся. На что Виктор ответил ему своей улыбкой. Неожиданно заразительной, светлой и почти настоящей. Такой, от которой вокруг засиявших глаз появились морщинки.
— С тобой я поделюсь, если захочешь. И очень попросишь.
— Отставить разговорчики! — рявкнул Фельцман. Обвел притихших парней недовольным взглядом и медленно выдохнул, успокаиваясь. — Отточить языки друг на друге у вас будет еще время. А пока… Сложно будет не только добраться и найти хранилище, но и открыть его. Там несколько степеней защиты, и мы подозреваем, что автономный генератор, питающий бункер, еще работает. Сначала вам надо будет отключить его, а потом уже браться за взлом. Остальную информацию получите на планшеты. Завтра с утра вас перебросят в лагерь у города, проведете рекогносцировку на месте и приступите к работе. Из плохих новостей — прикрытия у вас не будет. Вытаскивать ваши задницы просто будет некому, поэтому надеяться можете только на себя. С учетом всех форс-мажорных обстоятельств, на выполнение миссии у вас не больше недели, потом спутник перестанет следить за этим квадратом. А это значит, что сигнал о готовности к транспортировке мы не получим. Вопросы?
Вопросов на самом деле был миллион. И все сложены нецензурно, начиная с «Нахуя», заканчивая «бля, пиздец». Вопросы в основном были риторические и озвучивались сержантом. После очередного экзерсиса генерал просто выставил его за дверь.
— Ну, бля, аще… — протянул Юрий, едва вернувшись в казарму. — Это ж… бляяяя… ну еб…
Джей-Джей, не чинясь, положил ладонь ему на губы, вынуждая замолчать.
— Ситуация не из приятных, согласен, но бывало и хуже, — нарушил воцарившуюся тишину Кацуки. — Наша последняя вылазка была такой же сложной.
— Только мы брали обычный банк, а не аналог Форт-Нокса! — усмехнулся Джей. — Тогда мы не были ограничены временем. И нас прикрывали.
— А сейчас монстры имеют все шансы взъебать нас по полной, — бросил Юрий, едва только растянулся на постели. Надо было собираться. Скорее всего, в свете всего уже сказанного Фельцманом, дадут дополнительных примочек-девайсов, и подобрать их надо в срочном порядке. И на все про все им дадут не больше сегодняшнего дня, а завтра погонят к Периметру. И на шеях у них будет сидеть гражданский.
Ну ладно, достаточно эффектный, кажется, даже подготовленный, бодренький такой гражданский. Возможно даже, что этот Виктор надрочен на то, чтоб мочить монстров на взлете. Допускается и такой расклад. Просто… Предстоит, ко всему прочему, привыкнуть к дополнению группы. Сложно. Да, у них были досье, но этого слишком мало.
— Нам придется работать с тем, что есть, Юра, — возразил Кацуки. — Нас не спрашивают, хотим ли мы этого. Нас ставят перед фактом: либо мы выполняем приказ и берем хранилище, готовим к доставке несколько сотен килограммов серебра, либо погибнем. Выбор прост.
— Ты передергиваешь, — дернул подбородком Юрка.
— Передергивает он, если ты еще не в курсе, в душе после отбоя, — будь они на плацу, и Джей бы сплюнул. Но они были в казарме, так что Леруа просто легонько пнул стойку кровати носком ботинка. — Он прав, Юра. Или тебя что-то смущает? Так озвучь. Мне не хотелось бы, чтоб какая-то хуйня вылезла посреди операции. Она там так и так вылезет, конечно, — философски протянул он наконец. — Но некоторые вещи лучше знать заранее. Вот например, я бы с удовольствием трахнул консультанта. Он красавчик, задница что надо и глаза блядские. Прям как у тебя, когда ты дрочишь по утрам.
— Сука, Джей-Джей, уебууу!!!.. — Юрий взвился с места, но на подлете был сбит с ног лейтенантом, а потом и вовсе вжат в постель всем весом его тела.
— Хватит! — глухим шепотом рявкнул Юри. — Хорошо что вас генерал не видит. Ками-сама, ну сколько можно? Не понимаю, почему я до сих пор вожусь с вами обоими…
— Любишь? — предположил Джей.
— Жалею. Думаю, что если вы попадете в группу кого-то менее терпеливого, вас пристрелят. Надеюсь, что капитан Алтын будет более… терпеливым, чем я.
— Убивает и трахается с одним выражением лица? Он хорош. Сразу видно. Его бы я тоже трахнул.
— И Джакометти, — подал полупридушенный голос Юрка.
— И Джакоме… бля…
— Ебарь-террорист, — безжалостно припечатал Плисецкий и тут же получил коленом в пузо от лейтенанта.
— Просто признай, что у тебя на этого консультанта тоже встал по стойке «смирно» — фыркнул Джей. — А лейтенант вообще прозрел. Правда, Кацуки? У тебя было такое выражение лица, будто тебе твой любимый кацудон приготовили…
— Леруа, ты сейчас допиздишься, честное слово! — торжественно пообещал последний.
— Нихуя ж себе, лейтенант, ты в кои-то веки говоришь, как нормальный солдат! — восхитился Плисецкий.
— Еще ты поговори, и я вспомню, как ты восхищался работой этого Алтына, — пригрозил Кацуки, освобождая подчиненного от захвата и поднимаясь на ноги. — Слушай приказ. Сейчас спим. Пару часов, не больше. Потом собираем вещи, получаем дополнительное оборудование. Разложить и затянуть все так, чтоб я даже шелеста не слышал. Все ясно? — дождавшись синхронного кивка, Юри добрался до собственной постели, рядом с которой стоял в углу его рюкзак и лежала на тумбочке штурмовая винтовка. — Отлично. А теперь спать. И чтоб больше ни слова. И по поводу консультанта тоже. Иначе выебу обоих.
Спустя всего пять минут тишину комнаты нарушало только тихое ровное дыхание людей, привыкших проваливаться в сон в любое свободное от действий время.

4.

Погода была отвратительной. Похолодало, а от лениво ползших, тяжелых темно-серых туч на земле словно лежала тень. Далекий лес почернел, но Отабеку он такой даже нравился: больше соответствовал окружающей действительности. Утро едва только занялось, и Отабек ежился от напряжения, промозглого ветра и легкого недосыпа. Их подняли слишком рано, накормили завтраком, дали пять минут на сборы и теперь они ждали сигнал к отправке. Бек пару раз видел Фельцмана, но прибывшие вчера сослуживцы еще не появлялись. Впрочем, как и загадочный Виктор, о котором Крис ничего не мог вспомнить. Генерал не сообщил ни фамилии, ни рода его занятий, хотя о последнем можно было догадаться. Действительно консультант или ученый. Или то и другое вместе. Следы когтей на его шее внушали уважение, и Бек склонялся все-таки к консультанту. Несмотря на откровенно красивое лицо без единой грубой черты, парень слабаком не казался и на ученого не тянул. Не то, чтобы Отабек в своей жизни их много повидал, но…
— Я уже говорил, что отдал бы половину своего отпуска, только бы затащить его в постель? — Крис, до сих пор молча стоявший рядом, вытянул сигарету из портсигара и прикурил, сквозь дым глядя на неторопливо идущего к ним от командного пункта Виктора. Высокий, ростом с Криса, худой, но жилистый — он брел неторопливо, плавно покачивая бедрами и уткнувшись носом в блокнот с какими-то записями, то и дело с раздражением убирая от лица волосы, с которыми играл ветер.
— Вчера, — Отабек помахал рукой в воздухе, чтобы развеять дым. Сам он мужскую красоту оценить был вполне способен, но вот разделить желание Криса не мог. Да и не хотел. — Ты пел ему дифирамбы весь вечер и выносил мне мозг.
— Ты все равно меня не слушал. Так что про вынос мозга можешь даже не начинать, — Крис выпустил дым и доброжелательно улыбнулся подошедшему Виктору. — Доброго утра.
— А оно доброе? — тот кинул на него взгляд сквозь в очередной раз упавшую прядь, а потом вдруг подался вперед и вытянул сигарету из пальцев Криса. Сделал неглубокую затяжку и вернул владельцу, блаженно улыбнувшись. — Вот теперь доброе. Хотя кофе у вас отстойный.
— Сигареты закончились? Или курить бросил? — Крис от удивления оправился быстро.
— Второе. Дыхалку берегу. Но иногда накатывает.
— Актуально, — Крис с сожалением посмотрел на кончик сигареты, но затушил ее и вернул в портсигар.
Отабек поймал на себе тяжелый взгляд голубых глаз и вскинул бровь в вежливом недоумении. Виктор качнул головой, улыбаясь одними уголками губ.
— Снайпер? — он кивнул в сторону уже сложенной для транспортировки винтовки. — Дальний бой, значит. А с ближним как? В городе снайперу особо делать нечего.
— Кто-то же должен прикрывать ваши задницы, пока вы будете пытаться открыть хранилище, — Отабек почувствовал себя почти обиженным. Крис ухмыльнулся.
— Тут он прав. Кто-то действительно должен. Правда, обычно потом я прикрываю ему спину, чтобы не убили, но в этот раз у меня другая работа, — он похлопал по чехлу со своими электронными примочками. — Судя по той информации, что мы получили, у замка есть свой мини-генератор, который включается, когда перестает поступать напряжение. Мы не знаем, насколько его хватит, так что придется взламывать коды. А это занимает время.
— И как я жил до тебя целых три года? — съехидничал Отабек, и Виктор неожиданно улыбнулся.
— Вот и мне интересно, — Крис принял самый серьезный вид. — И где наша мелочь?
— Слышь, мужик, ты кого мелочью назвал только что? — Юрий был подтянут. Юрий был хмур. И забавно, но того, как он подошел, не услышал никто. Не звякнула ни единая пряжка, ни единый звук не выдал его приближения. — Я тебя старпером не называю, так что и ты меня всуе мелочью не зови…
— Злой котенок, — улыбнулся подошедший следом Джей. — Фея сердится, если не удается пристрелить с утра пару монстров. Перед завтраком не нашел ни единого завалящего, от того и бесится!
— Доброго утра, господа, — педантично-вежливо поздоровался Ронин. Все трое полностью экипированы, собраны и готовы двигаться.
Отабек кивнул и тут же вытянулся, когда к ним подошел Фельцман. Судя по откровенно изможденному виду, спал он ночью хорошо если пару часов. На приветствия генерал время тратить на стал, окинул всех присутствующих хмурым взглядом, поджал губы и, стиснув на секунду плечо Виктора, с чувством выдохнул:
— Ну, с Богом, парни.
Ответный синхронный кивок вышел напряженным, почти жестким. Дураков не было, все понимали, что могут не вернуться.
— По машинам, — Фельцман отступил, и уже через пятнадцать минут исчез из поля зрения, когда и площадка, и база остались далеко внизу.
«Город за лесом», как называл его Отабек, они пролетели кругом, и покореженные небоскребы остались позади. Впереди еще как минимум сорок минут перед глазами будут только разбитые дороги и заброшенные деревеньки. Границы государств исчезли, и Бек не смог бы сказать, какая страна здесь была раньше, даже если бы задумывался над этим вопросом. Но вместе с границами исчезли национальности и даже самобытные языки. На английском разговаривать было проще, хотя материлась теперь вся планета исключительно на русском, переняв не только матерные слова, но и некоторые, особенно экспрессивные и актуальные идиомы. Причудливое смешение уже давно никого не коробило и не смешило, главным было то, что тебя поймут, где бы ты ни оказался.
Отабек откинул голову на переборку позади себя и поймал внимательный взгляд Виктора. Заметив, что на него смотрят, тот кивнул и громко произнес, перекрикивая гул винта:
— На земле, после высадки, времени у нас не будет, в городе — тем более. Но вам надо кое-что узнать о тех монстрах, что могут нам попасться.
— Здесь же ни хрена не слышно! — Отабек для выразительно приложил ладони к ушам. — Там, что, какие-то особенные монстры?
— Ты чем генерала слушал? — Крис оказался рядом мгновенно. Отабек нахмурился, вспоминая, и сконфуженно улыбнулся. Но сдаваться не собирался.
— И все равно здесь неслышно.
— Нормально, если сесть поближе, — Крис, демонстрируя свои же слова, тут же придвинулся к Виктору почти вплотную. Отабек только глаза закатил, но тоже пересел, оказавшись чуть сбоку.
Забавно, но троица сопровождения, недоуменно переглянувшись, дружно ткнули пальцами в наушники, висящие над сидениями, и не менее дружно надели их. Гарнитура работала исправно, частоты тоже работали без сбоев. Юри жестом предложил остальным последовать их примеру.
— Так удобнее будет и не придется орать. К тому же, микрофоны имеют функцию подавления шума, и все будет отлично слышно!
— Я собираюсь не только рассказывать, но и показывать, — Виктор даже не посмотрел в их сторону, только плечами пожал. — Если вам это не нужно, оставайтесь на местах.
— Зануууууда, — артикулировал Джей. Приткнуться и замереть так, чтоб удобно было заглядывать на дисплей, было сложно. Так что не особо высокий Ронин и еще более невысокий Танцор болтались, цепляясь за петли чтоб не навернуться.
— Ну, показывай, — подал голос Плисецкий. Ткнуться физиономией в чье-то армированное плече ему не улыбалось явно.
Виктор чуть выдвинулся вперед и разложил на коленях закатанную в пластик карту города. Не особо подробная, она тем не менее содержала все, что нужно было для миссии.
— Вот здесь, — Виктор ткнул пальцем в обрезанной перчатке в точку чуть в стороне от центральной площади, — наша цель. Путь до нее, как видите, совсем неблизкий. Была идея попытаться прорваться туда на транспорте, но потом от нее отказались: слишком много шума, шансов пройти незамеченными нет. Мы зайдем отсюда, — следующая точка, на которую он указал, находилась, с учетом масштаба карты, километрах в семидесяти от цели. — Далековато, но там пройти через кордон будет проще. Я знаю, что вы не привыкли к такому, но некоторые из монстров способны устраивать ловушки. Мы не знаем, кто они, откуда, почему такие, поэтому просто примите это, как данность. Все монстры городов класса «альфа» не просто когти и клыки, поэтому они и так опасны. Поэтому и «альфа». Нам предстоит иметь дело с противниками, с которыми вы еще ни разу не встречались. Пока все понятно?
Ронин кивнул, остальные тоже. План врезался в память, еще когда они с Фельцманом летели сюда. Теперь же он, как и Юрка, как и Жан, просто повторяли схему и убеждались, что это действительно единственный вариант.
— Тот жучара, который до тебя добрался, к какому классу относился? — поинтересовался Танцор. — Слишком ровные шрамы. Такие когти могут мои веревки перерезать, как масло.
— Они не жуки. По крайней мере те, которые нам встретятся, — Виктор сморщил нос, сдул упавшие на лицо волосы и снова склонился над картой. — Они держат оборону. И аванпост состоит из самых сильных, это я вам уже говорил. Со многими из этих монстров вы уже встречались, но вот с некоторыми… — Виктор убрал карту и на ее место положил небольшой дисковой проектор. Нажал пару кнопок и перед глазами медленно завертелась голограмма чудовища с огромными бивнями. — Познакомьтесь, господа, это руталиск. Огромен, силен, неповоротлив, но при его размерах и фактически армированной шкуре для него это не проблема. Убить обычным оружием его невозможно, только при одновременной атаке с воздуха и наземной артиллерии. Ну или подорвать к чертям, но заряда должно быть столько же, сколько понадобится на немаленький мегаполис. Хорошая новость — таких на весь город наберется от силы штук пять, но его одного хватит, чтобы от нас и воспоминаний не осталось. При встрече прячьтесь, если он вас не заметил. Если заметил, бегите туда, где повыше или под землю. Если вы останетесь на поверхности, он вас просто раздавит вместе с вашим укрытием. Чем выше от земли, тем больше шансов спастись. Своими бивнями он работает, как косами, да, они двигаются, но предназначены для жертв гораздо большего размера, поэтому вам они будут страшны, если только совсем уж не повезет. Он способен перерубить небоскреб, но обычно не тратит силы понапрасну, иначе от городов бы ничего не осталось. Еще более хорошая новость — в обычное, спокойное время он спит, ибо только так может сохранить энергию. Это одна из причин, по которой от транспорта отказались и почему, когда начнется погрузка, все должно быть очень и очень быстро. Хранилище находится слишком близко от центра, а там наверняка будет один или два таких.
Дальше… Если вам говорили, что среди монстров нет летающих, забудьте об этом. Они есть, — Виктор сменил голограмму, являя остальным четырехкрылого монстра. Перепончатые крылья, раскрытая пасть, змеиные глаза с узким зрачком, раздвоенный язык — даже от одного изображения твари веяло смертью, но не оценить ее мощь и убийственную красоту было невозможно. — Драгонлиск. С этими ребятами вы вряд ли встречались и будем надеется, что нам повезет, но вы должны знать о них на всякий случай. У них нет брони, но достать их сложно: в воздухе могут держаться на одном крыле, летают высоко, быстро, упорны и это самое отвратное, что в них есть. Если вы найдете укрытие с одним выходом, драгонлиску ничего не будет стоить зависнуть над вами на несколько часов. У него нет когтей, и по сути своей он больше напоминает китайского дракона, но его слюна очень ядовита. Второе его оружие — режущая кромка крыла, но для этого он должен поймать вас достаточно высоко от земли, так, чтобы было где развернуться его крыльям, поэтому не забирайтесь слишком высоко. Я не знаю, что творится в городе сейчас, это станет известно, когда окажемся на месте, но поглядывайте в небо на всякий случай. Кроме всего прочего, драгонлиски обладают отличным зрением, в том числе и тепловым, так что его одного хватит, чтобы испортить нам прогулку.
А теперь к тем, кто попроще. Хотя нет, есть еще один монстр, о котором вам надо знать, — Виктор смахнул голограмму драгонлиска и его место заняла тварь с длинными тонким телом, утыканном шипами по всей длине. — Его назвали Проволочником, но мы называем его короче — Червь. Вы никогда не увидите его на земле, он живет под ней. Поэтому вниз поглядывайте тоже. На обычной земле ему проще, поэтому мы будем избегать парков и лужаек, но и на бетонированных площадках от Червя никто не застрахован. Смотрите под ноги и, если увидите точки и ямки, как от снарядов, особенно построенные в линию, не наступайте на них, а еще лучше обойти по широкой дуге. И тут я вам лучше покажу, — Виктор щелкнул кнопкой, и голограмма развернулась, стала больше, объемнее, демонстрируя видеосъемку, сделанную, похоже, камерой тактического шлема. На ней небольшую площадь какого-то населенного пункта пытался пересечь боец. Он шел медленно, очень аккуратно и правильно, смотря то по сторонам, то в небо, не забывал смотреть под ноги. Они все увидели ямку, про которую говорил Виктор. Увидели, как боец прошел мимо. И как спустя десять шагов, бетон под его ногами вдруг пошел трещинами, вздыбился, и снизу взметнулся длинный тонкий шип, надевший несчастного солдата на себя, как на кол. Звука не было, но им хватило впечатлений от извивающегося тела и открытого в немом крике рта.
Виктор отключил голограмму и опустил взгляд.
— Это первое задокументированное появление Червя. С тех пор мало что изменилось. Проволочник — это «растяжка» в варианте монстров. Он чувствует вибрацию шагов, движения, и соответствующе реагирует. Из хорошего — следы его присутствия, как правило, очень легко заметить и обойти. Но если вам не повезло — бегите, бегите очень быстро, петляйте, рассыпайте мелочь, роняйте предметы, прыгайте — в общем, делайте все, чтобы его дезориентировать. Только так у вас будет шанс спастись, потому что, как правило, меняют Черви место своей дислокации очень тяжело и неохотно. Так что за вами в погоню он вряд ли кинется. Вместо него это может сделать он, — Виктор снова включил проектор, и на группу теперь смотрело существо, чем-то напоминающее драгонлиска, если тому отрезать крылья, добавить длинный шипастый хвост и лапы с острыми, очень длинными когтями, от одного вида которых перед глазами сами собой всплыли шрамы на шее Виктора. — Гидралиск. Обычно они атакуют группой, но и одного хватит, чтобы потрепать отряд, сократив его, как минимум, вполовину. Убегать от него бесполезно, он очень быстр и подвижен. Кроме когтей, клыков и хвоста может прикончить вас ядовитой слюной, которая ничуть не менее ядовита, чем у драгонлиска.
Виктор выключил проектор и потянулся к фляжке, промочить горло. — Это если коротко и о самых основных пакостях. С другими вы уже сталкивались и не раз, а если и не сталкивались — они в любом случае не так страшны, как эти. Хотя бы потому, что не обладают даже зачатками разума и живут исключительно на инстинктах. Даже те, кто когда-то были людьми. В маленьких городках таких почти не осталось — они успешно поедают друг друга сами или становятся пищей для истинных тварей, но в городах, подобно этим, их достаточно. Старайтесь не попадаться им на пути. Они не так опасны, но мы до сих пор не знаем, кто или что смотрит их глазами. И еще… Серебро им не наносит особого вреда. Об этом стараются не распространяться, чтобы не вызывать панику, но вы знать должны.
— Охуенчик, че, — криво ухмыльнулся Танцор, возвращаясь на свое место. — Как ты от него ушел? Вряд ли эта «гидра» по доброте душевной тебя отпустила.
— Его отвлекли, — Виктор пожал плечами, теряя весь интерес к разговору и отворачиваясь к иллюминатору. Там, под брюхом вертолета проплывали давно заброшенные поля, и казалось, что в мире ничего не случилось и что вот-вот выползут ленивые и неповоротливые трактора.
— Думаю, что нам и костюмчики боевой пехоты из «Звездного десанта» не помогут, — протянул Джей, так же, как и Виктор, глядя в иллюминатор. — Расстреливать монстров — это одно. Пытаться обойти умного монстра… это как воевать с мамочкой «Чужого».
— Жан, прекрати панику, — попросил Ронин.
— Я не паникую, Кацуки, — покачал головой тот. — Я сожалею, что перед заданием не трахнул Танцора, и он отправится на тот свет девственником.
— Тот, кто отвлекал, выжил? — снова задал вопрос Плисецкий.
Крис, очень внимательно прислушивавшийся к разговору, переглянулся с Отабеком и спрятал усмешку за планшетом.
— Нет, — Виктор поерзал, устроился поудобнее и прикрыл глаза. — Тогда повезло только мне.
— Так кто ты на самом деле? — Отабек, внимательно следивший за мимикой тонкого лица, лишь разочаровано вздохнул: ни один мускул не дрогнул.
— Свободный охотник. Консультант. Следопыт. Называй как хочешь. Яков попросил меня помочь, потому что знает: у меня с этим городом свои счеты.
— О которых ты, разумеется, никому не расскажешь? — почти мурлыкнул Крис.
— Считаешь, что шрамов недостаточно? — Отабек вытянул ноги и попытался расслабиться.
— Для таких, как наш Виктор? Нет, — Крис покачал головой, Виктор хмыкнул, но комментировать ничего не стал.

Продолжение в комментариях

@темы: Рейтинг: NC-17, авторский фик, Категория: джен, Категория: слеш, Персонаж: Виктор Никифоров | Victor Nikiforov, Персонаж: Катсуки Юри | Katsuki Yuri, Персонаж: Юрий Плисецкий | Yuri Plisetsky, Персонаж: Георгий Попович | Georgi Popovich, Персонаж: Кристофф Джакометти | Christophe Giacometti, Персонаж: Отабек Алтын | Otabek Altin, Персонаж: Жан-Жак Лерой | Jean-Jacques Leroy, Персонаж: Яков Фельцман | Yakov Feltsman, Виктури | катсудон, Отаюра | кумыс, Big Bang 2017

Comments

[shizandra]

15.

…Виктор шел молча. Он вообще не проронил ни слова с той самой минуты, как они все оказались под землей. Просто шел вместе со всеми, даже не смотрел по сторонам, только под ноги. И прислушивался к каждому странному шороху, к каждому шелесту. А звуками туннели были полны. Эхом, от которого в памяти всплывали вдруг все самые страшные рассказы и от которого волоски на загривке вставали дыбом, далекими криками, похожими на человеческие, на детский смех, бормотание… и что-то еще, почти не различимое и не идентифицируемое. Сначала они останавливались каждый раз, услышав подобное. Потом только вздрагивали, а еще через километр почти перестали замечать, отмечая лишь дальность и направление. Все, кроме Виктора.
Когда он вдруг остановился, как вкопанный, невольно замерли и остальные. За упавшими прядями лицо разглядеть было невозможно, но спина и плечи были напряжены почти до звона, и от одного этого перехватывало дыхание от страха. А потом они услышали это. Тихий цокот. Шелест. Шуршание, словно тысячи маленьких семенящих ножек совсем близко, и равномерный, монотонный скрежет по металлу.
— Виктор? — Юри остановился, а потом все-таки подошел ближе к Никифорову, осторожно тронул плечо рукой, привлекая внимание.
— Я тоже слышу… что-то дышит… далеко еще. Живое… — просевшим враз голосом выдал Танцор.
— Это Джакс, — попытался пошутить Жан. — Пыхтит от недостатка любви и нежности.
— Не смешно, Джей, — шикнул на него Юри. — Виктор, что там?
— Не далеко. Близко. Совсем близко, — Виктор вскинул голову, развернулся назад, туда, откуда они только пришли, вглядываясь в темноту. Свет фонарей с трудом разгонял мрак, и уже через несколько десятков метров разглядеть что-либо было невозможно. Но Виктор что-то видел. Видел и бледнел все больше. И это пугало до усрачки.
— Световая граната. Сигнальная ракета. Что-нибудь, — Отабек говорил отрывисто, резко. — Юри?
Кацуки достал из кассеты патрон и сунул в подствольник.
— Обычный. Можно не церемониться, — только и прокомментировал он. Минус один. Увы. И что ожидается дальше — одним только богам и буддам известно. Яркая светлая полоса трассером протянулась за крохотным снарядом, вспарывая темноту.
Первую секунду это просто напомнило волну. Накатывающуюся, приближающуюся волну. А потом взгляд выхватил глаза на белом детском лице. Голодные злые светящиеся глаза. Ожившие куклы. Они едва ли достигали пятидесяти сантиметров в высоту, ломано двигались на косолапых босых ножках. Но стоило свету коснуться их, как гротескные лица словно скривились в злобной гримасе. Первые ряды опустились вдруг на четвереньки и, как большие пауки, засеменили к ним, споро перебирая ножками-лапками. Шепот вдруг слился в один монотонный гул, в котором даже можно было различить слова: «Холодно. Согрейнас. Холодно. Холодно».

Кто из них попятился первым — неизвестно. Кто первым вскинул оружие — тоже.
Сейчас бы напалма или хотя бы рядочек автопокрышек, и залить это добро огнем, чтоб ни одна тварь огненного барьера не пересекла, чтоб… Черт, куда стрелять? Во что стрелять? Что из пушки по воробьям. Бесполезное занятие. Остается только пятиться назад, назад, лихорадочно оглядываясь в поисках выхода, которого все нет.
— Bordel de merde*… — сплюнулДжей.
— Я бы не был так уверен, Джей, — едва слышно бросил Танцор. — Будем оптимистами. Наш полный пиздец нас ждет впереди…
— Бегом, — еле выдохнул Виктор. — Просто бегом до ближайшей станции. Ну!
И они побежали. Быстро, не оглядываясь назад, спотыкаясь, но не падая лишь чудом, слыша за спиной яростный вопль. Вперед, вперед, вперед. Лучи от фонариков плясали по стенам, рельсам, выхватывая то тут, то там обглоданные кости, а то и целые скелеты. Но все это проходило мимо сознания, не оставляя следов.
Станция появилась внезапно. Чей-то фонарик ушел вбок и утонул во мраке. На платформу запрыгивали, почти мешаясь друг другу. Отабек запутался в веревке, дернул, но отвязывать не стал. Они так и повалились все вместе на холодный мрамор пола, тяжело дыша и все еще прислушиваясь.
— Оторвались? — задыхаясь, спросил Крис, обещая себе, что бросит курить совсем, если выберется отсюда.
— Хотелось бы… — начал Отабек, но повернулся к Виктору и грязно выругался. Тот с закаменевшим лицом смотрел куда-то в темноту ступенек, ведущих вверх, на выход.
— Что опять? — отрывисто бросил Крис, но Виктор только покачал головой.
— Туда нам нельзя. Не выберемся.
— Кажется, я уже начал скучать по старым добрым гидралискам и прочим лягушатам, — скривился Отабек. — И что, снова в туннели?
— Схема, — Юрка встал, сначала опираясь ладонями и коленями о пол, потом подполз к стене, благо, длина веревки позволяла. Поднялся, щурясь, глядя на посеревшую от пыли и времени табличку. — На этой станции два выхода. Этот закрыт, но на том конце другой.
— Виктор? — Юри ладонью смахнул пот с лица, оставив жирный грязный след на коже. — Там тоже не выйдем?
Виктор ответить не успел. Визгливый, какой-то подвывающий смех откуда-то из темноты прокатился по станции, словно облизнул позвоночник и забился у ног. Разошелся эхом так, что и не понять, где его источник, а от последовавшего за ним воя их всех будто смело с платформы.
— Нет, не туда! — Виктор рванулся обратно, вскочил на платформу и кинулся на другой путь.
— Куда?! — Отабек метнулся следом, Крис вылетел пробкой от шампанского. Выматерился, глядя на то, как Виктор прыгает вниз.
— Опять, блядь, по шпалам?! — Танцор болтался позади: несмотря на всю боязнь метро, Отабек несся вперед со скоростью, о которой Плисецкому в данный момент оставалось только мечтать.
— Беги, Юра, беги! — тяжело пропыхтел Леруа. — Этим сукам было достаточно бросить нам парочку тросов и взлететь…
— Дыхание не сбивай, — процедил Кацуки, соскользнувший с мраморной площадки последним.
И снова изматывающий, изнурительный бег в темноте, заполненной странными звуками. Странными, пугающими, местами просто мерзкими. Влажные, чавкающие, будто позади кого-то жрут, шелестящие, точно сотни, тысячи хитиновых панцирей трутся о бетонные стены шахты. Отвратительная химическая вонь, отсутствие кондиционирования, грязь и пыль со всех сторон и еще — мутноватое свечение где-то впереди, там, где тоннель слегка поднимался, выходя на следующую станцию.
— Впереди… — отрывисто бросил Танцор.
Впереди. Наверное, они все-таки попытались бы свернуть. Куда-нибудь. Куда угодно. Но свет впереди манил вопреки интуиции, логике и здравому смыслу. А когда они вышли из темноты, сдавать назад было уже поздно, хотя Крис все-таки повернул. Попытался. Но, как оказалось, выбора у них не было с самого начала их бега. Потому что там, из зева туннеля, клацая когтями, вышли два гидралиска. Меньше своих наземных собратьев, но вряд ли безобиднее. И они точно были не одни. А впереди, туда, как казалось, еще можно было убежать, минуя станцию, уже светились желтым десятки нечеловеческих глаз. Все метро, казалось, было наполнено звуками. Ревом, писком, скрежетом, плачем и чем-то еще, что человеческий мозг идентифицировать не мог. Спереди, сзади, даже сверху — какофония лилась словно из самих стен и потолка. Странно и, наверное, даже забавно, но нападать на них не торопились. Просто сжимали тиски, вынуждая подняться на платформу. Туда, где светилось нечто, похожее на Слизь из музея. Она покрывала пол, стены, колонны, даже лестницы и уходила сияющей дорожкой вверх, по лестницам. Странные сооружения явно органического происхождения, разных форм, цветов и размеров то торчали пиками, то были прилеплены к колоннам, а то и свисали с потолков. В них кипела жизнь, они сами жили, наверное, чем-то питались и даже дышали. Вокруг суетились Прислужники, не обращая на людей никакого внимания, но другие твари, глядя на поднимающихся на платформы мужчин, волновались. Они шипели и рычали, били хвостами или лязгали клыками, однако не пытались подойти или напасть. Под этими взглядами движения поневоле становились медленными и плавными, спина прижималась к спине.
— Какого черта они ждут? — первым не выдержал Крис, шипя почти как ближайший к нему монстр, в котором угадывался родственник гидралиска.
— Им запрещено вас трогать! — звонкий, почти мальчишеский голос здесь и сейчас был настолько неуместным, что никто сначала не поверил своим ушам. А потом твари отхлынули назад, склоняя головы, а Крис вдруг выматерился так грязно, как никогда до этого. Отабек развернулся мгновенно, Юри, Юра, Джей…
— Какого…
На Виктора смотреть было страшно. Белый, с мгновенно запавшими глазами, он смотрел и смотрел на стоящего на самом верху лестницы своего близнеца. Тот же пепел волос, тот же голубой цвет глаз. Только он был словно… кривое зеркало. Длинные пряди были неровно обкромсаны, слишком бледная кожа словно давно не видела солнца. Высокий, очень худой, одетый в короткие для него джинсы, растянутый свитер глубокого черного цвета — он выглядел несуразно и даже немного смешно, только смеяться, глядя на него такого, ничуть не хотелось. Может, потому, что от скулы до виска у него был узор, напоминающий татуировку, а может потому, что рядом с ним, словно преданные собаки, смирно стояли уменьшенные копии гидралиска. Или потому, что выражение его глаз было странным до дикости. Почти детская радость перетекала во взрослую ярость, затем в удивление, любопытство и снова радость.
— Витя… — голос Виктора был глухим. Надломленным, с поющими в нем болью и виной. — Витька… — он разжал пальцы, и автомат с глухим стуком упал на пол.

*(буквально «сраный бардак», по смыслу «полный пиздец»)

[shizandra]

Шаг вперед. И еще один. И еще. А потом он сорвался с места и побежал, наплевав на взвывших за спиной монстров, на вставшего на дыбы гидралиска, на растерянный оклик Отабека. А когда с лестницы сорвался вниз такой же пепельный вихрь, мир словно встал с ног на голову. Пол, потолок и стены — все, что было покрыто Слизью, вдруг замерцало, запульсировало светом. Эта чудовищная иллюминация словно сломала лица, исказила движения. Только тех двоих, встретившихся у самого подножия лестницы, почему-то не тронула. Виктор обнимал своего близнеца с силой, стискивал, сжимал плечи, спину, волосы, шептал в шею что-то заполошно, горячо, целовал лоб, глаза, и плакал так откровенно, что смотреть на это было больно.
— Вот почему он рычал на «Витю», — глухо произнес вдруг Крис, отводя глаза. — А еще в базе данных нет Виктора Никифорова. Зато в списке погибших есть Виталий Никифоров. Блядь… — он сел на пол прямо там, где стоял. На все еще полыхающую светом субстанцию, устало закрывая глаза и сжимая винтовку коленями. — Блядь.
Джей пришел в себя, наверное, самым первым. Резко вздернул на ноги Джакса, покрыв его попутно тонной отборнейших ругательств на трех языках, кажется, даже испанский где-то промелькнул.
— Не садись… не лезь в эту дрянь, — прошипел он, встряхивая Джакометти. — Под ноги смотрите, придурки, блядь, трогательной семейной встречи не видели? Сука, ну, не виделись браты-акробаты, один внезапно стал укротителем тварей, ну, ебвашумать!
— Вот значит кто тот… другой… — севшим голосом проговорил Плисецкий. То ли страх, то ли боль, то ли острое горькое разочарование… и еще — напряжение. Безумное, выносящее мозг напряжение. Он стоял совсем близко к капитану и в какой-то момент тупо прижался к нему плечом. Твари. Слишком много тварей. Отсюда просто так живым не выбраться. Да отсюда вообще живым не выйти! Никак. Только самому пополнить этот бестиарий. А это последнее на что пойдет Юрка. Никогда. У него все еще оставалась капсула «Иерихона» того самого, концентрированного. Так что продать собственную жизнь подороже он сумеет всегда, равно как и заставить тварей выпустить парней.
Вот только они все равно топтались на месте, настороженно поглядывая на тварей, по сторонам, только не туда, где так и стояли, обнявшись двое. Собственная неуместность вкупе со странной ситуацией давила на мозги, заставляя переминаться с ноги на ногу, вполголоса ругаться и чувствовать, как утекает по капле напряжение. Здесь и сейчас нападать на них не собирались, адреналин уходил, и наваливалась усталость. Крис привалился к Джею, Отабек хмуро кусал губы, придерживая Юру, и только Юри, как истинный самурай, стоял прямо. Но и в его покрасневших глазах больше не было прежнего огня.
— Виктор… черт… — попытался позвать забывшегося Никифорова Отабек и осекся. Витя — это ведь от Виктора, так? От Виктора, а не от Виталия. Ну, так было принято считать. Тогда кто он, Виктор? Как его зовут на самом деле и как теперь называть человека, который столько раз вытаскивал их задницы из настоящего дерьма, но оказался совсем не тем, кем они думали?
— Виктор, — глухим, севшим голосом произнес Виктор. Отпустив брата, он развернулся к остальным. Припухшее лицо, дорожки от слез на щеках и шальная, абсолютно безумная и счастливая улыбка в глазах. Такая чистая, чуть наивная, спокойная и светлая, словно груз, который пригибал его к земле и не давал спокойно дышать, исчез. Впрочем, судя по всему, так оно и было. — Я Виктор. А это Виталий, мой брат. Близнец. Мой Витя.
— Ты помнишь? — стоявший рядом вскинул на него чистый удивленный взгляд.
— Я не хотел забывать. Мне говорили, чтобы я перестал искать тебя, что это бесполезно. Говорили, чтобы я забыл. А я не хотел. Не хотел забывать, как в детстве мы менялись именами и как тебе нравилось мое.
— Мы можем поговорить об этом в другом месте? — устало прервал их Крис. — Пожалуйста?
— Витя? — Виктор, да, Виктор, а не Витя, Виталий или еще кто-нибудь! — повернулся к брату, и тот кивнул, с любопытством осматривая весь отряд.
— Пойдемте со мной, — он говорил странно, без акцента, но так, словно давно не разговаривал в принципе и забыл, как произносятся некоторые слова. Щелкнув по вытянутой башке мелкого гидралиска, он натянул рукава свитера почти до кончиков пальцев, обхватил ладонью запястье Виктора и повел за собой. Поднявшись на пару лестниц, он обернулся, улыбаясь все также по-детски наивно. — Не бойтесь, они вас не тронут.
— Кое-кому здесь придется ответить на вопросы. На очень много вопросов, — проворчал Крис и первым двинулся следом, настороженно оглядываясь. Но твари, похоже, действительно были дрессированные, потому что ни одна из них с места так и не сдвинулась. Только та, что семенила следом за братьями, явно угрожающе помахивала хвостом, словно прицеливаясь как лучше приложить человека, так похожего на ее хозяина.
Отабек, все еще связанный веревкой с Юрой, пропустил вперед Джея, Юри, но Плисецкого чуть придержал.
— Я слышал, ты говорил о ком-то «другом». Кто этот «другой»? О чем рассказал тебе Виктор?
— Мы говорили о… монстрах. Я ведь тоже с мутацией. Полезной, как говорит Фельцман. Двадцать три процента. Почти предельно допустимая. Виктор рассказал, что потерял близкого человека. На них напала тварь. И что его спасли, а другого — не нашли. Вот я и предположил, что этот другой… вот здесь другой… — Юрка смотрел вперед. Строго вперед. На то, как тяжело двигается Крис, как пошатывается Джей, как старается гордо и спокойно нести себя Юри. На Виктора. На него… на них сложно не смотреть сейчас. — Я тоже тварь, Отабек. Наверное, потому меня к себе подобным тянет, да?.. Тебе бы от меня подальше держаться тоже.
— Не говори ерунды, — Отабек поморщился, кинув тяжелый взгляд вслед уходящим вперед. — До сих пор нас не сожрали только потому, что у… Хозяина среди нас оказался брат. Но насколько он человек? Он управляет тварями, они его слушаются. Подозреваю, что и защищают те, что у Периметра, именно его. И мы не знаем, что сделает Виктор. Мы больше не можем ему доверять.
— Но и отталкивать его нельзя. В противном случае, чем мы лучше тварей, Бек? — Юрка тряхнул головой, качнулся, на мгновение вцепившись в его руку. — Прости. Он спас мне жизнь. Немногие, с кем мне пришлось столкнуться за все это время, вообще рискнули бы ради меня своей шкурой. Мы правда не знаем какой выбор он сделает. Но я знаю, что как минимум попытаюсь спасти любого из группы. Потому что иначе я действительно тварь. А то и хуже.
— Я… понимаю, — Отабек придержал его и дальше повел почти за руку, в первый раз за все это время оглядевшись. Вестибюль метро. Турникеты, кассы, пост охраны. Только во флуоресцентном свете Слизи смотрелось это почти нереально. Целое мгновение Отабек думал, что они выйдут на улицу, но лестницы продолжились, и только когда на глаза попался указатель с потрескавшийся краской, стало ясно. Этот выход вел в торговый центр.

[shizandra]

…После полумрака метро вечерний свет громадного холла центра, в котором они, в конце концов, оказались, показался слишком ярким и почти слепящим. Слизи здесь почти не было, но следы пребывания тварей были везде. Сами твари и сейчас были здесь. Уменьшенные копии гидралисков провожали настороженными взглядами, явно готовые броситься по первому щелчку их… хозяина, который сейчас, с непосредственностью и почти детской гордостью демонстрировал свой «дворец». Казалось, он разговаривает только с Виктором, но взгляд его таких похожих и в то же время непохожих глаз временами скользил по мужчинам, ощущаясь почти физически. Любопытный, требовательный, настороженный. И весь… Витя был таким. Взрослым странным ребенком. Ребенком, который сам себе обрезал волосы, не знал как подобрать одежду по размеру, но знал, как выстроить линию атаки и как раскладывать палатку. Последнее Витя продемонстрировал, заведя их в явно облюбованное им помещение когда-то магазина спортивно-туристического снаряжения. Здесь в углу грудой лежала одежда, рядом с раскрытой палаткой стояла целая стопка книг, лежали охотничий нож и обертка от батончика из сухофруктов. Здесь жили и сюда, судя по всему, вход тварям был закрыт. Телохранитель Вити потоптался на пороге, и устроился по другую сторону. Шипастый хвост ходуном заходил по изрядно покоцанному полу, но враждебностью больше от твари не веяло. Скорее, настороженностью и любопытством, так похожего на любопытство Вити.
— Это место ближе к выходу, но живу я здесь не всегда, — хозяин «апартаментов» развел руками и смущенно натянул рукава на пальцы. — Простите, гости у меня не бывают.
Растерянный, покусывающий губы, сейчас и здесь он не казался ни монстром, ни тем, кто управлял другими монстрами. Просто забытый ребенок, который перестал мечтать о том, что о нем вспомнят.
— Витя… — Виктор качнулся вперед и вдруг осел на колени перед братом. Вскинул голову, глядя на него снизу-вверх, а потом обнял за бедра, вжимаясь лицом в живот. — Прости, — его выдох был больше похож на стон. — Прости!
Витя несколько мгновений просто смотрел на его склоненную макушку, и погладил по торчащим обгоревшим вихрам.
— Тебе всегда нравились длинные волосы, — он улыбался. Странно, так непривычно. Его лицо, лицо Виктора, было совсем другим. Без тени напряжения, без следов страданий, боев и недоверия. — Мы с тобой спорили, что я научусь косичку тебе плести. Я научился. Хочешь, покажу?
Виктор замер. Плечи, спина словно закаменели. И тут же вскинулась тварь на пороге, словно почувствовала. Но Виктор уже расслабился, поднял голову, улыбаясь солнечно, как, видимо, улыбался когда-то.
— Конечно, Витя.
Только руки у него все равно подрагивали.
— Обязательно. Попозже, ладно? Только отдохнем немного и приведем тебя в порядок.
— Ладно, — Витя кивнул, улыбаясь, и вихрем унесся в другой конец комнаты, зашуршал там чем-то, а Виктор вдруг согнулся пополам, дыша тяжело и часто, пряча лицо в ладонях.
Юри осторожно присел рядом, стараясь не смотреть в сторону где-то там оставшихся тварей. Такое близкое соседство с монстрами, которых они все привыкли убивать не раздумывая, нервировало и страшило, но здесь и сейчас не они были хозяевами положения. И если он что за свою не слишком долгую жизнь и усвоил, так это то, что нельзя вот так просто взять и начать стрелять по тварям в самом сердце их логова. И еще, если у кого-то из твоих людей случился раздрай, не стой в стороне. Это может быть опасно для жизни не только твоего человека, но и всей группы. Почти до икоты пугало то, с какой легкостью Виктор стал «своим». Так уж вышло, что Виктор спас ему жизнь. Спас жизнь Танцору. Прикрыл задницу Джею. И оставлять его наедине с его собственными демонами неправильно.
— Виктор… — не шепот даже, выдох на самой грани слышимости, почти на ухо, вместе с сильным пожатием руки. — Ды-ши… дыши вместе со мной… давай же… ну… — пальцы впились в плечо, даже через одежду причиняя боль.
Призраки прошлого. Для кого-то они оставались эфемерными, неясными и нечеткими, кошмарами, которые развеиваются, едва тает сон, чтоб вернуться снова глухой ночью, когда стоны и сорванный шепот-крик может услышать разве что сосед по казарменной постели. А для кого-то призраки оживают и с размаху погружают в боль. И справиться с этим просто адски тяжело. Но можно. Жизненно необходимо. Для всех.
Юрка бросил беспомощный взгляд на капитана. Медленно, точно нехотя, отстегнул карабин, освобождая Стрельца от связки. Он словно действительно расставался с собственной страховкой, с иллюзией безопасности. Но в следующий момент губы сложились в упрямую тонкую линию, а между бровями залегла строгая вертикальная складочка. Он принял решение. Какое-то. И судя по всему не самое легкое.
— Виктор… — в шепоте было все. И несказанное «держись, не раскисай». И неозвученное «мы рядом». И даже совершенно безумное «я здесь». И легкая тень паники, потому что монстров вокруг никто не отменял, и они по-прежнему в самом центре враждебной территории. Потому что им все еще нужно уцелеть, выжить и вернуться домой. Где бы этот дом сейчас ни был.
— Я не успел, — Виктора затрясло под прикосновением Юри. — Это я притащил его в то место тогда. Я первым начал ссору. А он спас меня, — он почти кричал шепотом, захлебываясь словами. — Он все это время был здесь, понимаешь? — ужас просачивался в надорванный голос. — С ними рядом. Все это время.
— Но кем он теперь стал… — эхом произнес Крис, и Виктор взвился.
— Он мой брат!
— Вик? — Витя появился из подсобки с целой коробкой, доверху набитой шоколадками, батончиками и прочими сладостями и снэками, которые только можно найти в автоматах, и остановился с растерянным видом. Опустил взгляд на руку Юри, сдвинул брови, и Виктор поспешно накрыл чужие пальцы, лежащие на его плече.
— Все в порядке, Витя, — он снова улыбался. — Никто здесь не причинит вреда ни тебе, ни мне. Я больше не позволю.
Витя передернул плечами и опустил коробку на пол. Виктор встал, подошел к нему и взял его руки в свои, заглядывая в глаза.
— Ты позволишь нам остаться здесь, чтобы передохнуть немного? Парни поспят, а мы приведем тебя в порядок. И ты расскажешь, как жил здесь все это время.
— Только пусть не трогают моих друзей, — Витя по-детски упрямо сжал губы, глядя исподлобья то на Виктора, то на остальных.
— Друзей? — Виктор на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки. — Друзей. Точно. Нет, они никого не тронут, если те не будут им угрожать.
Витя дернулся назад, зашипел и немного неловкий странный парень исчез. Узор на щеке полыхнул пронзительно белым, зрачки сузились в ниточку, и все здание торгового центра сотряслось от злобного воя. Гидралиск у порога вскочил, ощерившись, пригнул голову, явно готовый к атаке.
— Вы убили много моих друзей! — Витя смотрел на них с яростью, обидой и странной болью, словно он чувствовал смерть каждого из тех, кого они уничтожили. — Ваш огонь жжется, а мои драконы больше не могут летать!
Отабек вскинул винтовку мгновенно. Не раздумывая, направил ее на Витю, словно совсем рядом и не было разозленной твари, готовой рвать за своего хозяина.
— Нет! — Виктор развернулся, раскинул руки, закрывая собой брата. — Не смей!
Юрка тоже среагировал мгновенно. Развернулся, бросился вперед, буквально повиснув на капитане.
— Нет-нет-нет-нет, — зачастил он тихо, почти вжимаясь губами в его скулу рядом с ухом. — Не надо, Бек! Иначе нас тут разорвут на хомячки!
— Тихо, парни, успокойтесь, — на мгновение дрогнувший голос Жана выдал его настоящие эмоции. Он и сам был бы рад запаниковать. Только прекрасно понимал цену панике прямо здесь и прямо сейчас. — Драконы вылечатся. Точно вылечатся. Дракон чуть Юрку не сбросил с крыши… А Юрка хороший. Он умница, он умеет, как альпинист, по горам лазить!
— Он и так нас разорвет за своих драконов, — прошипел Отабек. — Так какая разница?
Под давлением Юры руку повело, ствол винтовки ушел в сторону, и Виктор тут же снова повернулся к брату. Шагнул вперед, обнимая с силой, зашептал, закружил словами:
— Не надо, Витя. Мы не знали. Никто не знал, что это твои друзья. Витя, а это мои друзья, понимаешь? И мне без них тоже будет плохо. Витька… малышей своих успокой, они волнуются. У тебя много друзей появилось, а у меня только они, представляешь? Помнишь, в детстве ты в секцию ходил? Родители тогда тебя поздно привели, и другие в твоей группе уже на коньках кататься умели, а ты падал. Над тобой смеялись, а я говорил, что ты все равно лучший. А потом соревнование было, и ты выиграл, помнишь? Мне даже немного завидно было, потому что я так не умел. А парень вон тот, Юрка, которого твой дракон с крыши скинул, он танцевать умеет. По-настоящему, как ты. Думаю, он даже покажет, если настроение будет и отдохнет.
— Танцевать? — Витю словно выключили. Перевели рубильник, и погас узор на лице, и зрачки стали прежними. Ушла ярость, словно ее и не было никогда. Зато заискрились удивление, чистая радость и предвкушение, смешанное с любопытством. Вывернувшись из рук Виктора, Витя подошел к Юре и, словно вовсе не было рядом Отабека с его винтовкой, натянул свитер на кончики пальцев и коснулся плеча Плисецкого, его волос. — Ты правда умеешь танцевать?
— На коньках, — негромко ответил Плисецкий, очень медленно отпуская Стрельца. Развернулся, глядя на обоих братьев. Снизу-вверх. И все-таки он был немного ниже. Аккуратно извлек из волос спицы, спрятал в карман разгрузки, позволяя тугому жгуту расплестись, высвобождая золотистые пряди длинных волос.

[shizandra]

Витя восхищенно вздохнул и потянулся вперед. Рукава свитера поднялись, обнажая ладони с неровными тонкими шрамами, но он этого, казалось, даже не заметил. Запустил руки в волосы, погладил, пропустил сквозь пальцы.
— Красиво. Мне нравится. А мои так не светятся. И тут есть каток. Ты покажешь мне, как танцуешь? А то одному кататься скучно.
Юри приглушенно застонал. Почему из них всех комплекс героя-спасителя проявился именно в Юрке? Это было очень нечестно по отношению к Плисецкому, потому что его самого спасать надо было. От него же.
— Я очень давно не катался… — Юра понятия не имел как разговаривать с этим… ребенком. Потому что этот Виктор? Виталий? Витя? и был ребенком. Одиноким и недолюбленным, как он сам. — Но буду рад, если получится у нас с тобой.
Лицо Вити осветила счастливая улыбка. Он качнулся ближе, словно собираясь его обнять, и вдруг замер. Отшатнулся, поспешно натягивая рукава на пальцы, глядя испуганно, непонимающе.
— Мне не больно. Я коснулся тебя и мне не больно. Люди всегда приносят мне боль. А ты нет. Почему? — прямой и бесхитростный вопрос поставил в тупик.
— Витя? — Виктор посмотрел на свои руки, словно вспоминая, как сам касался голой кожи брата. — Почему больно?
— Ты мой брат, — Витя скользнул по нему взглядом и отвернулся.
— Раньше здесь тоже были люди? — осторожно спросил Крис, шагнув вперед и ненавязчиво вынуждая Отабека опустить ствол винтовки.
— Когда-то было много, — Витя поскучнел. — А теперь почти нет. Иногда приходят охотники. Они охотятся за драконами или ищут аптеки.
— И тебе больно? — Виктор подошел поближе. — Ты их касался?
— Когда был маленьким, я хотел с ними поиграть. Только они не хотели. И делали мне больно. А с Юрой не больно.
Плисецкий стащил с руки перчатку и протянул ладонь странному мужчине-мальчику.
— Попробуй… мне тоже иногда больно когда меня касаются. Когда меня хотят. Или хотят убить.
Джей стоял рядом с Крисом, готовый в случае чего если не убивать, то страховать Криса с капитаном от необдуманных поступков. Он великолепно помнил реакцию Юрки на «подкат» в ночном клубе. И тем более странным казалось поведение Танцора в отношении капитана. И Виктора тоже.
Витя опустил взгляд на протянутую руку. Несколько долгих мгновений, под смолкающий вой тварей, как зачарованный смотрел на чуть подрагивающие пальцы, а потом просто накрыл их ладонью. Глаза широко распахнулись в удивлении, словно не веря, он провел пальцами по запястью, погладил подушечки.
— Не больно… — выдохнул он, счастливо улыбаясь. — Совсем не больно. Приятно, — вскинул голову, не отпуская руку, встретился взглядом с Отабеком и нахмурился. — А от тебя будет больно.
— Кто бы сомневался, — тот пожал плечами с видимым безразличием и отвернулся. Закусил губу и вовсе отошел, настороженно осматриваясь.
— Я его обидел? — Витя озадаченно сморщил нос и чуть сильнее сжал руку Юры.
— Он просто очень сильно переживает, — медленно проговорил Юри. — Он волнуется за нас. Он наш главный. Как… как тренер. Он волнуется за Виктора. За Юру. За Жана и Криса. И за меня тоже волнуется. Это правильно. Должен, всегда должен быть тот, кто переживает о тебе, и о ком волнуешься ты.
Плисецкий обернулся, глядя прямо в глаза капитану.
— Бек… все будет хорошо, не волнуйся. Не бойся и не сердись. Пожалуйста. Я хочу оставаться твоим другом. И хочу подружиться с… Витей…
— Просто ты нормальный, Бек, — Виктор с болезненной тоской смотрел на брата, даже не скрывая почти отчаяния в глазах. — В тебе нет мутаций. Поэтому Вите больно.
Но Отабек только покачал головой.
— Я понял. Выбора у нас все равно нет.
— Нет, — Виктор подошел к Вите, осторожно коснулся плеча. — Витя, нам нужно передохнуть и поесть. Юра не сможет покататься с тобой, пока не поспит. И, знаешь… мы можем сделать так, что твои волосы тоже будут так блестеть. И будут аккуратными. И, может, переоденемся, чтобы ты был красивым на льду. А ты пока расскажешь, как ты тут жил без меня.
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, — Витя развернулся молнией. И теперь на Виктора снова смотрел кто-то совсем другой. Не ребенок, но и не тот почти-монстр, что был всего лишь несколько минут назад, а взрослый молодой мужчина с заострившимися чертами лица, тяжелым взглядом и жестким голосом.
— Я не ребенок, Виктор, — он вскинул голову, глядя с вызовом и почти такой же болезненной тоской. — Мои… зверюшки не трогают детей со сдвинутыми мозгами. Или думаешь, я не понимаю, кто я?
— Витя… — выдохнул Виктор, глядя на него расширившимися глазами, в которых начало тлеть понимание.
— Меня зовут Виталий. Витя у нас ты, — по губам Виталия скользнула злая, взрослая улыбка, так странно изменив черты его лица, что захотелось вдруг потрясти головой. В такого Виталия верилось. В книги у палатки. В продуманные атаки и приказы монстрам. Верилось.
Виктор на миг прикрыл глаза. Всего на миг, но ласковая, почти нежная улыбка, которой он улыбался мальчишке, мечтающему прокатиться с гостем на коньках, исчезла.
— Тогда где живет Витя, Виталя? Это, — он развел руками по помещению, — твоя жизнь. А где Витя?
— Витя? — Виталий сморгнул, и его лицо словно потекло, снова становясь мягким. — Я живу везде. Тут мне тоже нравится. Спокойно. Но там, выше, есть целый магазин с кроватями. Я сплю там. Там мягко и тепло. Но иногда я прихожу сюда.
— То есть тебе неинтересно, — Юрка устало кивнул, снова скрутил волосы в тугой узел и скрепил их спицами. — Сейчас попрешь нахрен или как Баба-Яга из сказки накормишь-напоишь, уложишь спать, а потом на сухпай для своих драконов пустишь?
Юри закатил глаза и чуть не застонал. Что он творит вообще?! Чего пытается добиться? На кой-черт провоцирует спятившего в одиночестве человека? Да и человека ли?
— Эм… Танцор, лапонька, ты что творишь? — едва слышно прошипел Леруа, но Юрка только дернул плечом, продолжая смотреть на Виталия.
Тот отшатнулся. Губы дрогнули, он как-то неловко повел плечом, опустил голову, пряча лицо за волосами.
— Извини. Если я сделал что-то не так, извини.
— Блядь, — коротко, но емко выдал Крис, и Витя вздрогнул, сжался:
— Не ругайся только, пожалуйста. Я буду хорошим.
— Какого… — кажется, пробрало даже Отабека. — Монстры не ругаются матом.
— Зато ругаются люди, — Крис с силой закусил губу. — Прости, малыш, я не хотел тебя… пугать.
Юрка закусил губу, а потом шагнул вперед и осторожно обнял Виталия? Витю? Какая уже разница.
— Проводишь нас? Нам очень надо отдохнуть. Мы правда устали. Если захочешь, я буду рядом с тобой. И Виктор будет.
— Туда, где много кроватей? — Витя приник к нему, неловко и боязливо обнимая в ответ. Странно, но сейчас высокий, в общем-то, парень казался ниже Юрки.
— Куда пожелаешь. Это ведь твой дом, — Плисецкий осторожно погладил его по волосам. Ребенок-чудовище-хитрец. Кто появится в следующий момент?
Юри неслышно шагнул в сторону, обошел пятачок с палаткой и разложенными вокруг нее вещами. Книги. Очень много книг. Целые стопки рассортированных в каком-то уникальном порядке томов. Биографии, монографии, анатомия и медицина, психология, история, фантастика… наверное все, что только возможно было отыскать за годы в книжных магазинах торгового центра, все было здесь. И все это прочитано хозяином? Тогда не удивительно, что этот парень не забыл язык и сумел стать Повелителем чудовищ. Или просто спятил, живя в придуманном мире драконов и брошенных замков-домов.
— Пойдем, — Витя отстранился, робко улыбаясь, дотянулся до руки Виктора, схватил Юру за рукав, оглянулся на остальных и кивнул. — Нам нужно туда. Скоро здесь будет совсем темно.
Он остановился у порога, замер на миг перед тварью, глядя ей в глаза, и та отстранилась, пропустила. Пошла рядом, цокая когтями. Идеальный сторож. Или убийца? Что случается, когда уходит ребенок и появляется взрослый? Ответы на эти вопросы почему-то не хотелось знать.

[shizandra]

16.

…Торговый центр оказался действительно громадным. Одним из тех, которых еще в прошлой жизни называли моллами. Бутики, кафе, рестораны, целый развлекательный комплекс. Настоящий лабиринт торговых улиц, в которых Витя находил дорогу безошибочно. Они шли и шли, Витя то рассказывал, что и где находится, то как разыскивал пропавшего детеныша, удравшего от Прислужника. Его голос раскатывался по центру, странным образом гармонируя с треском, скрежетом, шорохом обитающих там же тварей. Не такие большие, как те, которые они видели снаружи, они жили какой-то своей жизнью, ютились стаями, грызлись, обгладывали чью-то кость, дремали или провожали их настороженными взглядами. Некоторые, завидев Витю, подходили ближе, и тогда он, отпустив руку Юры или Виктора, гладил вытянутую или плоскую морду, что-то бормотал, заглядывал в млеющие от ласки глаза монстров, которые походили на домашних собак, встречающих хозяина. Страшных, уродливых собак, готовых перегрызть горло по щелчку. Но видеть в таких врагов было все сложнее. Может, поэтому, когда Витя остановился перед стеклянной витриной мебельного магазина, все вздохнули с облегчением. Сопровождающая их тварь, на удивление, останавливаться у порога не стала, а прошла дальше, расположившись рядом с одним из диванов, стоявших поближе к выходу.
И здесь все было не так, как внизу, в спортивном магазине. Здесь жил ребенок, подросток, и это чувствовалось во всем. В стопке комиксов, в раздолбанном плеере, разобранном сотовом телефоне, яркой одежде, большую часть которой составляли джинсы, горки фантиков от конфет и пустые бутылки из-под газировки. Несколько кроватей были сломаны прямо посередине, словно на них долго и усердно прыгали, какие-то казались совсем нетронутыми, но на трех в самой глубине было даже переворошенное постельное белье. Кресла и стулья были сдвинуты и свалены неаккуратной кучей у одной из стен, столы составлены друг на друга у другой. Диваны не тронули, как и шкафы, только составили поближе друг к другу, чтобы освободить пространство.
Переступив порог помещения, Витя вдруг отпустил обоих «взрослых», разбежался и прыгнул на одну из не застеленных кроватей. Она жалобно заскрипела, и стала понятна судьба ее сломанных сестер. Виктор покачал головой и рассмеялся, бормоча что-то про ничуть не изменившихся мальчишек.
— Проходите, — Витя тем временем с явным удовольствием потянулся и, зевая, скатился с кровати. — Правда, вся еда внизу осталась. А каток на первом этаже.
— У нас есть еда, — Виктор рискнул первым пройти дальше, осматриваясь. — А на каток мы обязательно сходим, как только отдохнем и немного поспим.
Следующим вошел Юрка, подошел к незанятой кровати, устало присел на край, на секунду прикрывая глаза. Ушиб, судя по всему, был намного серьезней, чем он сам предполагал, и постоянно отзывался болью.
— У тебя очень уютно, — он кончиками пальцев погладил пружинистый блок ортопедического матраса, борясь с желанием тупо опрокинуться, вытягиваясь на постели так, будто у него напрочь отключился инстинкт самосохранения.
Джей недоверчиво покачал головой, рассматривая второе «лицо» характера хозяина. Янус двуликий. Слишком четкой была аналогия. Слишком правильной.
— Юри, надеюсь, ты хоть спать не рухнешь? Вон как Юрку раскатало…
— Плохо, — кивнул Кацуки. Юрку правда плющило. Его бы сейчас в кокон и уложить куда-нибудь в уголок, подальше от тварей, подальше от «Вити» и Виктора.
Крис вошел, лишь покосившись на развалившуюся тварь и то — только с целью не наступить ненароком на шипастый хвост. Обошел зал и сел на другую незанятую кровать. Поймал выразительный взгляд медлящего Отабека, вскинул бровь и похлопал по матрасу рядом с собой.
— Не жмись, кэп. Надеюсь, ты доверяешь моей… моему детектору. А он уверяет, что все окей. И вообще… ночь скоро, и жрать охота.
Отабек поджал губы, оглянулся на Виктора, с рассеянным видом изучающего обстановку, и прошел дальше, не отпуская винтовку из рук.
— У нас нет выбора, Бек, — вполголоса произнес Виктор, заметив его передвижения. — Сейчас мы ни на что не способны, но у нас есть реальный шанс отдохнуть. Не параной хотя бы сейчас.
— Даже ты не дашь гарантию, что ночью твой… — Отабек скользнув взглядом по открыто смотрящему на него Вите, осекся. — В общем, что все будет хорошо.
— Мы здесь, и мы живы, — Виктор упрямо сдвинул брови.- А могли быть давно мертвы. Нас бросили. Кинули, Бек. И вряд ли вернуться. Теперь мы сами по себе. Поэтому просто прекрати. Если тебе будет спокойней, то я останусь дежурить хоть на всю ночь.
— Ты не… — начал было Отабек, но замолчал, когда Витя, явно потерявший интерес к их разговору, встал с кровати, подошел к молчащему Юре и присел рядом с ним на корточки, заглядывая в лицо снизу.
— Тебе больно, — констатировал он.
— Я просто сильно ударился. Это ничего. Не страшно. Я привык быть терпеливым, — улыбнулся Юрка. — Мне Виктор помог. И Бек… он меня перевязывал.
Этот Витя до оторопи был похож на Виктора. До дрожи. Так похож, что в какой-то момент захотелось, как тогда, погладить его лицо и пусть мимолетно, но коснуться губами губ.
— Хорошо, что напомнил, — кивнул Юри, снимая со спины рюкзак. Он сильно надеялся, что не потерял нигде притороченную сверху аптечку. В суете погрузки и дальнейшего побега он благополучно… проебал, как говорит Танцор, свой подствольный фонарик. — Тебя надо перевязать. Боюсь, что твоей трещине стало хуже.
— Покажи? — Витя склонил голову к плечу и сморгнул, когда пепельные волоски полезли в глаза и зацепились за ресницы.
— Витя, ты слишком любопытный, — тут же влез Виктор, до раздражения сейчас напоминающий мамочку, читающую нравоучения. — Так нельзя.
Плисецкий вздохнул и принялся аккуратно избавляться от амуниции. Рюкзак, разгрузка, куртка, футболка… Эластичный бинт охватывал грудь, но и он не мог полностью скрыть под собой безобразную синюшную кляксу на очень светлой коже.
— Ну, блядь, пиздец, — без малейшего акцента выдохнул Джей, но потом, спохватившись, добавил. — Че, могло быть хуже… мог же и в лепешку…
Витя потянулся вперед, коснулся кончиками пальцев выглядывающего края гематомы.
— Ты не можешь лечиться, — пробормотал он и закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Совсем как Виктор, «сканирующий» монстров. — Ты не сможешь кататься. Но я тебе помогу, — улыбнулся он и без замаха чиркнул ногтем по коже над самым краем повязки, выпуская какую-то вязкую, почти черную кровь.
Отабек вскинулся, Виктор подался вперед, коротко охнув, но Витя этого даже не заметил. Придвинулся, обнимая за талию, и приник губами к открытой ране, по-звериному зализывая ее языком.
Несколько капель крови все-таки впитались в верхнюю кромку бинта. Опешивший Юрка не успел даже шарахнуться, изумленно застыл, огромными глазами глядя на серебристую макушку. К нему никогда так не притрагивались. Его никогда так не обнимали (и помощь Отабека не в счет). И, уж конечно, так его губами никогда не касались.
Он судорожно выдохнул, обеими руками вцепился в ткань сбившегося покрывала и тяжело сглотнул. Поднял совершенно потерянный взгляд на Виктора, перевел на Юри и зацепился за совершенно черный непроницаемый взгляд Отабека. Капитан смотрел странно, болезненно, с каким-то шалым выражением в глазах.
А потом Витя отстранился, облизывая губы. И по всей гематоме словно разошелся огонь, выжигая ее изнутри, сращивая ребра. Юрка зашипел, сгибаясь пополам, обнимая себя руками в глупой попытке хоть на секундочку уменьшить странную жгучую боль. Он все-таки упал спиной на постель, жмурясь, кусая губы, тяжело дыша, а потом, точно испугавшись, что парни наделают глупостей, усилием вытолкнул:
— Все в норме… Ронин… в норме… Бек, все хорошо!..
— Ваще прекрасно, — с присвистом выцедил Джей, почти падая рядом и с силой обнимая Юрку за плечи. Того все еще колбасило не по-детски, но он дышал ровнее. И, кажется, умирать не собирался.
Отабек словно не поверил. Рванулся вперед и, если бы не вовремя подоспевший Виктор, отшвырнул бы Витю в сторону, как щенка. Вытянул нож, просунул под повязку и распорол бинты. Гематома словно полыхала разными цветами. Лиловый перетекал в черный, обратно в лиловый. Бледнел, выцветал до желтого и в один момент исчез совсем, оставив только чистую ровную кожу.
— Твою мать… — обессилено выдохнул Отабек и опустился на кровать рядом.
— Я сделал что-то не так? — Витя, смотрящий на них огромными глазами, затеребил рукав обнимающего его Виктора. — Я же помог. Теперь у него ничего не болит.
Тот смешался, не зная, что сказать. Зажмурился, прижимая Витю к себе, вжимаясь губами в затылок.
— Все хорошо, Витя, все уже хорошо. С Юрой все будет в порядке. Но тебе надо поспать, уже ночь на дворе. И нам тоже. Пойдем, Витя, я отведу. А завтра сходим на каток, и ты покажешь, как умеешь кататься. Заплетем тебе волосы, чтобы не мешали. Пойдем, — он говорил спокойно, мягко, укачивая уже успокоившегося и поблескивающего на Юру глазами брата, но встать даже не пытался. Словно сил у него не осталось совсем. Только глаза жили на лице. Яркие, сияющие виной, болью и решимостью глаза.

[shizandra]

Слабость Юры утекала, оставляя после себя только легкое головокружение. Неполные пять минут и все, как новенький. Даже парочка старых шрамов сошла, будто и не было их. Юрка все смотрел и смотрел на Виктора, на Витю, на совсем бледного Юри, на охреневшего от поворота событий Криса. Осторожно, будто испытывая на прочность собственное тело, потянулся, беря за руку капитана. Нет, не больно. Значит пока что не тварь. Еще не тварь, нет.
— Очень долгий день, — бледными от нервов губами шепнул Кацуки. — Ты не будешь против, если мы останемся здесь? Нам очень нужно отдохнуть.
— Ты с ума сошел? — артикулировал Джей, сделав ему страшные глаза. — Какое отдохнуть?!
— Отдохнуть, — настойчиво повторил Юри. — А утром… решим, что будем делать дальше.
Витя, терпеливо дождавшийся конца разговора, зашевелился, выбираясь из рук брата.
— Я сплю на той кровати, — махнул он куда-то в сторону. — Здесь нет белья, но можно спуститься в магазин на втором этаже.
— Нет, думаю, мы поспим так, — Виктор опустил руки, тяжело распрямляя плечи. — Спасибо, Витя.
Тот кивнул, смущенно опуская взгляд.
— Только… вы же шуметь не будете? Ну… как обычно взрослые на кровати шумят?
— О господи… — почти простонал Крис, глядя на растерявшегося Виктора. — Откуда ты знаешь, как шумят на кровати, малыш?
— В самом начале, когда меня нашли… — Витя нахмурился. Было заметно, что воспоминания ему не доставляют удовольствия, но вопрос был задан, и он искренне хотел на него ответить. — Там были двое. Они шумели по ночам. Нужно было спать или лежать тихо, чтобы им не мешать, а я не мог, и они ругали меня потом очень сильно.
Виктор побледнел.
— За что еще они тебя ругали?
«И что еще они с тобой делали?» — этого он не спросил, но о чем он думает, было понятно без слов. Мальчишка со странностями, найденный рядом с окровавленным братом и тварью — легкая добыча для… всего. Мародеры. В то время, после первых прорывов, когда города еще не кишели тварями, а о настоящих монстрах типа Червя еще и не слышали, улицы оккупировали мародеры. Никто не думал, что конец света так затянется. Что чем дальше — тем больше будет прорывов, тем сильнее, умнее и злее будут появляться твари. Что собранное золото будет дешевле бумаги. Найденыша можно было потом вернуть родителям за вознаграждение, продать, да использовать самим, как душа пожелает.
— Витя…
Тот передернул плечами:
— Если я капризничал или просил есть. Или говорил, что натер ногу или не хочу идти с ними. Иногда я ругался, а они смеялись, потому что я говорил что-то неправильно.
Виктор медленно выдохнул, закрывая глаза. Закаменевшее лицо чуть смягчилось, и на губах появилась улыбка.
— Никто тебя больше не тронет, Витя. Никто больше. Никогда, — в стремительно подступающих сумерках выражение его лица разглядеть было сложно, но даже так оно… почти пугало. — А теперь ужин и спать?
— Я не хочу есть, — Витя помотал головой, зевнул и направился в сторону кровати. — Так что я посплю, хочу, чтобы быстрее наступило завтра. Туалет в конце прохода, за магазином с женским бельем.
— Ты пойдешь с ним? — тихо-тихо спросил Кацуки. Это было, в общем-то, логично, если Виктор пойдет следом за братом. После всего что произошло, он вряд ли захочет оставить… Витю? Судя по всему, настоящий Виталий появляется в стрессовой ситуации. И это, наверное, хорошо. Мальчик-Витя был, в общем и целом, понятнее своего взрослого эквивалента.
Плисецкий все еще недоверчиво относился к собственному восстановленному телу. Будто боялся, что на самом деле трещины все еще там. На месте. Никуда не делись. Впрочем, было еще кое-что, что он попросту боялся озвучивать.
Что если прямо сейчас в его теле началась новая мутация? Незаметная. Тихая. Не такая, какая случается, если укусит настоящая тварь? Что если в этот момент процент мутации уже перевалил отметку в двадцать пять пунктов? А ведь проверить это невозможно. Не здесь и не в боевых условиях.
— Я, если честно, тоже как-то не очень хочу есть. Наверное… я послежу? Подежурю в смысле. Я почти не устал.
— Я пойду, но попозже, — Виктор усталым жестом потер лоб, покосился на задремавшую тварь и, вытянув из-за пояса флягу, приложился к горлышку. Несколько долгих секунд молчал, глядя на гладкую металлическую поверхность, а потом сел прямо на пол, наплевав на диван совсем рядом.
— Он всегда был таким, — глухо начал он, глядя куда-то прямо перед собой. Кажется, ему было даже наплевать на то, слушают его или нет. Ему надо было рассказать, выплеснуть, пусть даже в воздух. — Только в детстве это было не очень заметно. Просто чуть медленней соображал, не всегда понимал, что его обижают, и мог часами смотреть фигурное катание по телевизору. А я был другим. Мне всюду всегда нужно было успеть, все увидеть, все попробовать. И еще я не понимал, почему родители так относятся к нему. Мне всегда казалось, что его любят больше чем меня. А когда мы стали постарше, я думал, что он «впадает в детство», только чтобы привлечь внимание. Я никогда не верил в его болезнь. Наверное, я ему завидовал. И в тот день… Прошла всего неделя после первого прорыва. Здесь, в городе, оцепили только один район, и мы, два оболтуса, решили поиграть в героев. Пробрались тайком и… поссорились, когда от волнения Виталька вдруг стал Витей. Я орал на него, чтобы он прекратил придуриваться. Что родителей нет, а я ему не верю. Мы привлекли тварь, и с этого все и началось. Я… — он выпустил флягу и посмотрел на свои ладони. — Все, чем я жил все это время, — это желанием его найти. Мы близнецы, я знал, что он жив, хотя мне говорили, что этого быть не может. Но я чувствовал. И ничего так больше не хотел, как все вернуть назад или найти его хотя бы сейчас. И в том, что с ним случилось… виноват только я. Я не оставлю его. Не сейчас, когда я его только нашел. Мне плевать, если вы решите уходить без меня. Плевать. Я… не брошу его снова.
— Раздвоение… вот как, — задумчиво протянул Юрка. Он окончательно втянул собственное тело на кровать, свернулся, накрывшись курткой, и теперь разглядывал стоящего рядом Криса из-под полуопущенных ресниц. — Говорят, такое случается из-за пережитой в детстве травмы.
— Я читал о таком, когда к вступительным экзаменам готовился. Вот, сдать оказалось не судьба, — так же медленно проговорил Кацуки. — Почему ты решил, что все это случилосьиз-за тебя?
— Нам по четырнадцать было. Подростки. Взрооослые. Фигурное катание хорошо Витальке помогло, он в свой «детский» модус только иногда выпадал. Когда волновался очень сильно. Или боялся. Я же и другим его помню. Сильным, упрямым, горящим. А сейчас… А сейчас ему словно и десяти нет. На это посмотри, — он обвел помещение рукой. — Комиксы эти, шоколадки с лимонадом. Он ребенок здесь. Но не ребенок читает психологию в палатке спортивного магазина. Виталька говорил, что монстры не обижают детей со сдвинутыми мозгами. И знаешь, что это значит? Что Витька — это его единственный шанс на выживание. Он просто не может позволить себе быть здесь другим, взрослым. Потому и тварь его дальше порога не проходит. Это я виноват. Если бы я верил, если бы не поссорились, если бы я не потащил его в тот район… Не было бы этого ничего. И мой Виталька был бы сейчас со мной. Виталий, а не ребенок, который обижается, что его «друзей» обижают.
— Подожди… — Отабек огляделся и устало опустился на край сохранившегося кресла. — Я правильно понимаю: Виталий и раньше был… со странностями, но с возрастом это проявлялось все меньше, а теперь это усилилось и добавилось что-то еще?
Виктор только кивнул.
— В детстве Виталька хотел быть Витей. И родители его так называли. А когда мы подросли, когда он… почти выздоровел, то запретил нам так его называть. Только когда он снова впадал в детство, истерил и говорил, что он Витя и только Витя. Иногда только так и можно было определить, в каком он модусе.
— Вряд ли это Витя командовал своим легионом там, на площади, — хмуро отозвался Отабек, и Крис тут же встрял.
— Хватит паранойи на сегодня, Бек. Мы все для этого слишком устали. Я хочу спать так, что даже не хочу жрать. Но к дежурству буду готов. Часиков через пять, не раньше. Джей, прелесть, тащи свой зад сюда. Шуметь не будем, но кровать здесь широкая, и вдвоем теплее.
Отабек скривился, но промолчал.
— Хорошо. Только дежурить будешь последним, а Юра — первым. Я перед Джеем, остальные разбирайте, как хотите.
— Я буду рядом с Витей, — Виктор поднял флягу и встал. — Если получится, до самого утра.

[shizandra]

17.

…они вырубались один за другим. Выравнивалось дыхание, прекращались шорохи, и, наконец, огромный мебельный магазин погрузился в сонную тишину, нарушаемую только едва различимым цокотом, редким хитиновым клацаньем, царапающими звуками, которые, впрочем, тоже довольно быстро прекратились.
Дикое чувство ирреальности всего происходящего, чудовищное по своей силе. Вот он, Юрий Плисецкий, позывной Танцор, сержант, сидит, упираясь спиной в мягкое изголовье кровати, читает обнаруженные рядом Марвелловские и ДиСишные комиксы только чтоб не уснуть прежде, чем придет время чьей-то еще смены. В этой миссии все не так. Он не может войти в свой ритм, не может уснуть сразу на привале, не может взять утреннее дежурство, не может понять, что ему делать с той путаницей, что творится в голове. Виктор. Виталий. Страхи Юри. Опасения Джея. Темный взгляд капитана. Подсознательное ощущение какого-то грядущего пиздеца, если он, именно он, не будет достаточно внимателен. Если не сумеет защитить Отабека от Отабека. Если не сможет уберечь Виктора от Виктора. А как быть с Виталием? В смысле Витей и Витом?
Разные люди. И эта разность не похожа на его собственную. Он даже в боевом модусе более адекватен, в том смысле, что не выглядит настолько полоумным. Или, может, Юри и Жан чего-то ему не рассказывают? В общем, даже для странного на всю голову Плисецкого, Виталий-Витя был странным в квадрате. Или же его странность в сравнении с самим Юркой росла в геометрической прогрессии, если не в астрономической.
Вынужденная мера защиты от враждебной окружающей среды. Твари не трогают спятивших детей. Они их в тварей превращают. Или нет?
Он пролистал пару комиксов, где Железный Человек был девкой. Не зашло. Старк должен быть мужиком и точка. Потом еще один, где бабой был Капитан Америка. Потом откровенно пялился на Леди Локи. Потом откуда-то со стороны послышались шорохи. Юрка отложил «графические романы», медленно поднялся на ноги, подхватывая заодно пистолет, и плавно пошел вперед. Видно так же хорошо, как если бы он передвигался при ярком дневном освещении. Херово. Мутация усилилась. Раньше было не так четко.
Мелькнула впереди человеческая фигура. Не твари. Не Виктор. На том стандартная армейская форма — городской камуфляж. Выходит, Вит-Витя. И вроде даже никакой агрессии. Хотя, кто его знает, как он отреагирует, если увидит, что Юрка не спит, и не перегрызут ли его зверушки всем им горло?
— Не спится? — решился нарушить молчание он, показывая, что не спит. Пистолет сунул за пояс. Не размахивать же им перед носом то у мальчишки, то у неведомой… и, наверное, самой опасной твари из всех, что здесь обитают. Но и самой красивой, надо отдать должное. Он даже красивее брата. Эта узорная вязь, почти татуха, придает ему некий шарм. Красивее Бека. Хотя черные глаза капитана способны были прожечь его насквозь. Наверное, это тоже проблема.
Судя по тому, что Витя или Виталий даже не вздрогнул, видел он в темноте ничуть не хуже Юрия. И шел он по-другому, не порывисто, не так, словно в нем кипит кровь, как у подростка, а мягко, бесшумно, плавно. И он снова был выше Юрки. Значит, все-таки Виталий.
Он не дошел до Юрки всего пару шагов. Остановился, глядя с неожиданной улыбкой, изменившей его лицо, сделавшей его абсолютно не похожим ни на Виктора, ни на Витю.
— Ты понравился Витьке. Но пользоваться этим не стоит, — он не угрожал, но его слова звучали как предупреждение. Виталий оглянулся на поднявшую голову тварь, которая не сменила место дислокации с вечера, узор на скуле на мгновение полыхнул, и голова снова опустилась на когтистые лапы. Виталий дернул щекой и снова повернулся к Юре. — Вас бросили здесь.
— Есть такое, — медленно кивнул Плисецкий. — Обидно, ведь достаточно было сбросить два троса. Нами просто воспользовались, и решили, что добыча важнее людей, пусть даже один из них наверняка на сто процентов чист от мутаций. Витя хороший мальчик. Я тоже таким был. Так что ни пользоваться им, ни обижать его я не собираюсь». Ему досталось, как и тебе. И это не жалость, если что.
— Я видел, — Виталий собрал волосы и безжалостно скрутил их в жгут. — Они просто струсили.
Он покосился на Юру и неторопливо направился вглубь помещения, даже не оглянувшись. Так уверен, что за ним последуют?
— Я знаю, что тебе страшно. Боишься стать таким, как я. Не станешь.
Юрка обернулся. Нужно кого-то разбудить, иначе это нарушение устава. Ну, и просто херня. Потянувшись, он аккуратно тронул за ногу Криса, умостившегося на самом краю, прижал палец к губам, призывая к тишине и скользнул следом за хозяином.
— Меня эта мысль беспокоила, — не стал отпираться он. — Меня взяли только потому, что моя мутация не внешняя и является полезной. И по настоянию генерала. Так что да, я боялся того, что… но она все равно усилилась. Моя мутация. Не хочу стать ненужным… не хочу отправиться в какой-нибудь паноптикум.
Смех Виталия был… неожиданным. Его силуэт на мгновение исчез среди нагромождения столов, и снова появился рядом с Юрой.
— Хочешь, расскажу, как я стал таким? Почему монстры не трогают меня? Почему слушаются, и почему Витьку они по-настоящему любят, а меня просто слушаются? Тебе такое не грозит, ангел, — он подался вперед, погладил Юру по скуле и отступил, глядя с искренним любопытством. Не детским, а взрослым, тяжелым любопытством ученого, изучающего новый вид бабочки.
Виктор тоже зовет его ангелом, но, наверное, не стоит об этом упоминать сейчас. Он даже не вздрогнул в ответ на прикосновение. Витя боится касаться людей. Боится боли. Виталий — нет?
— А расскажи. Я на эту тему думаю всю вахту, так что… — Юрка не боялся, смотрел прямо, глаза в глаза. Совсем не боялся, скорее просто никак не мог понять. Если бы не мимолетность касания, он попытался бы его продлить. Слишком жесткой была ломка. Слишком скучал он по тактильным ощущениям.
— Я помню все, что делает или говорит Витя. Я знаю, что он рассказывал Виктору о той банде, которая нас… спасла. Вот только он не помнит, как жил в ней. Только что взрослые шумели и ругали его. Обычно его использовали как приманку. Живца. Почти все монстры — телепаты, и плач потерявшегося ребенка, которого оставляли взрослые в какой-нибудь трущобе был для них, как маяк. Они приходили, охотники их убивали. Все просто. Пока один раз не пришли те, с кем они справиться не смогли. Когда от взрослых ничего не осталось, Витя побежал. Он не помнит, но я помню, как оказался в метро, как поскользнулся на лестнице и упал в Улей. Целое озеро изначальной материи. Той самой, из которой потом появляются все твари. Я помню тысячи голосов, которые заговорили вдруг в моей голове. Я увидел город их глазами, услышал все то, что слышали они. Чувствовал то же, что и они. Они видели во мне ребенка. Маленького Витю, которого надо было защищать, о котором надо было заботиться. Они позволили мне-взрослому объяснить им, как это сделать. Разрешили управлять ими ради блага одного обиженного ребенка. А я позволил им сделать себя их частью. Тебе еще не страшно?
Его улыбка была почти злой. Почти сумасшедшей. Усталой, роскошной и обреченной.
— Нет, — покачал головой Юрка, чуть подавшись вперед. — Может, хотя бы ты дашь ответ, почему случился Прорыв? Зачем твари пришли в наш мир? Зачем происходит то, что происходит?
— Я не чувствую других тварей. Я не видел другой мир, я не знаю, что за границей Периметра, — Виталий запрокинул голову, закрывая глаза и открывая взгляду шею с тонкой сеткой шрамов. Почему они остались? Шрамы были получены до? — Я могу ошибаться, я знаю только то, что знают сами твари. А они забывают. Прошлого у них почти нет, только память о мутации и инстинктах. Я учился по книгам и журналам. Я не помню, целовался ли я когда-нибудь и точно не знаю, как это делать. Я не умею правильно одеваться, иногда забываю слова. Не задавай мне вопросов, ответы на которые я тебе не дам.
Наверное, это уже входит в привычку — выражать свою поддержку таким вот образом. Юрка ладонями обнял его лицо и, чуть приподнявшись на носках, коснулся губами его губ. Не больно, но и совершенно не так, как касаться губами губ Виктора. Или Бека.
— Теперь запомнишь.
Совсем не так. Жар тела Виталия был осязаем даже через слои одежды, далеко не бархатистая кожа под ладонями, но без намека на щетину. Стальные мышцы, усиленные черт знает каким коктейлем из гормонов и веществ. Он не пах ничем — ни потом, ни пылью, ничем звериным. От него веяло только опасностью, напряжением и чем-то еще таким… Наверное, так чувствует себя мотылек, летящий на пламя.
Запястья, словно тисками сжали. Но не оттолкнули, не отбросили прочь, просто отстранили, заглядывая в глаза.
— Ангел, я кусаюсь, — Виталий улыбнулся… но улыбка эта была странно понимающая. И почему-то все такая же усталая. — Я не человек.
— Виктор тоже зовет меня ангелом, — тихо заметил Юрка. — Ты еще, наверное, не в курсе, но ангелы — те еще монстры на самом деле. Так что мы все друг друга стоим.
— Ну надо же… У нас с ним больше общего, чем я думал, — Виталий отпустил его и отошел совсем. — Вы зря сюда пришли. Не надо было трогать хранилище.
— Это было нашим заданием. Серебро — наша защита и способ не стать такими, как… как ты, как я, как твои ручные драконы и прочие жители периметра и зон, — Плисецкий вздохнул, на секунду прикрыл глаза. — Катаешься ты или Витя? Не знаю насколько адекватен я буду с утра, у меня режим сбился, так что пока еще я способен на подвиг, предлагаю пойти покататься. Если хочешь.
Виталий резко развернулся, так, что волосы разлетелись из жгута веером. Искреннее удивление смягчило его лицо, сделав его похожим на Витю.
— Покататься? Сейчас? — растерянность заплескалась в глазах, а черты лица словно поплыли. Витя. Виталий. Снова Витя. Смена модусов смотрелась почти страшно. И остановилась. Лицо осветилось радостной детской улыбкой. Засияло, заискрило в глазах. — Конечно, хочу. Сейчас, подожди…
Он рванулся было в сторону, остановился, снова рванулся.
— Коньки… — выдохнул почти беспомощно. — Тебе нужны коньки.

[shizandra]

Танцор обернулся, убеждаясь, что Джакометти не спит, и кивнул Вите, протягивая ему руку.
— Коньки и специальные носки, иначе я просто сотру ноги. И ты тоже. Мы же с тобой никуда не спешим, правда? Или ты устал и хочешь спать?
Витя закусил губу, неуверенно глядя куда-то в темноту.
— Я хочу кататься. Очень хочу. Но Виктор ругаться будет, что я не сплю.
— На меня тоже будут ругаться, — улыбнулся ему Юрка. — Юри и Отабек. И Виктор, наверное, тоже. Как ты себя чувствуешь? Потому что на то, чтоб покататься, нам точно нужно не меньше чем два часа.
— Если нас двоих, тогда не страшно, — Витя тряхнул головой, схватил его за руку и потащил за собой. Мимо не спящего, а просто валяющегося Криса они пронеслись вихрем, а вот перед тварью Витя остановился. Присел перед зверем, погладил по морде, на миг прижавшись лбом, и отстранился. Странно, но тварь за ними не пошла. Зато у лестницы их ждала другая, почти точная копия оставшейся. Юра ничего не спросил, но Витя объяснил сам:
— Пока мы будем внизу, он будет охранять нас. Виктора и твоих друзей тоже будут охранять, не бойся.

…Первый этаж был погружен во мрак. Пробираться через сломанные скамейки, брошенные тележки и прочий мусор был бы сложно, но Витя был отличным проводником. Надо было только послушно следовать за ним. Разбитые витрины казались уже привычными, уханье, рев и скрежет — тоже. А вот то, что каток хорошо освещен, было неожиданностью. Впрочем, светильниками служили сгустки Слизи почти такой же, как на платформе в метро. Они крепились на стены, кое-где на бортиках, даже на скамьях. Только лед был свободен. Как он продержался столько времени в почти первозданном состоянии, почему-то было не очень интересно. Может, под ним еще какая-нибудь тварь по типу Саб-Зиро из когда-то бессмертной «Смертельной Битвы».
— Вот. Коньки там, — Витя указал на стойку и нырнул куда-то в сторону. — А я пока батарейки поищу… С музыкой же веселей, правда?
В спортивном отделе по дороге Юрка взял две пары носков. Тех самых, которые с усиленными мысками, эластичной поддержкой свода стопы, смягченной пяткой, которые так любят спортсмены, что ходят в походы, и группы оперативного реагирования.
С размером он тоже разобрался быстро. Странно, но от предвкушения даже потряхивало. На лед — именно этого хотелось. Отчаянно. А может, просто в его памяти жило то самое детское желание снова парить, лететь, танцевать, как когда-то, очень-очень давно.
Протекторы глухо стукнули об пол, когда он поднялся на ноги. Вот было бы здорово, если б он не забыл всех этих элементов. Прыжки, дорожки, вращения… когда-то он даже гордился, что умеет делать совершенно дикий для парней элемент — бильман. Сумеет ли теперь?
Он заставлял себя ничему не удивляться и ничего не бояться. Страшно было снаружи. Страшно было умереть или стать монстром. Но бояться мальчика-мужчину как-то не получалось.
Юрка подошел к бортику там, где не было слизи и можно было спокойно выйти на лед. Огляделся. Не слишком большая арена. Не Ледовый Дворец, конечно, но вполне пристойно. Можно попытаться хорошенечко разогнаться. Скорее всего у него даже получится.
Сколько было Вите-Виталию, когда он остался один? Тринадцать-четырнадцать? У него должен был быть плеер как минимум. И телефон. Сколько сейчас тому Вите, который привел его? Десять? Семь? Виталий помнил все, что делал Витя. И, похоже, исподволь руководил какими-то его действиями, потому что музыка все-таки заиграла. Не загремела, а заиграла из старенькой допотопной переносной магнитолы. Где Витя нашел этот раритет — оставалось только догадываться, но музыка действительно была. Что-то очень отдаленно знакомое. Не особо энергичное, скорее, лиричное. Так редко слышимый женский голос с хрипотцой пел на когда-то знакомом языке.
— Так лучше, правда? — Витя сиял, ставя магнитолу на бортик. Он переобулся прямо там, идеально держа равновесие. Заплел волосы в неаккуратную косу, которая тут же начала распадаться, и встал рядом с Юркой. — Пойдем? Я покажу, что умею. И ты покажешь. Только я почти не помню. Ты ведь смеяться не будешь?
Голубые глаза сквозь пряди заблестели подозрением.
— Если надо мной не будешь смеяться ты, — снова улыбнулся Юрка. Да, с Витей ему было намного легче. Проще. Не потому что бесхитростный мальчик «велся», а потому что на мальчика велся он сам. Он снял протекторы и осторожно ступил на лед. Поймал руку Вити, помогая выйти и ему. Развернул к себе спиной, аккуратно поправил косу, стянул ее запасной резинкой из кармана. И только тогда толкнулся, набирая скорость, привыкая к ощущению баланса и прохладному воздуху, обвевавшему тело.
Витя помедлил, наблюдая за ним, а потом двинулся сам. Прикрыв глаза, заскользил по льду, словно прислушиваясь к себе, собственному телу. Несмелые движения обретали все больше уверенности, твердости. Уходил, утекал мальчик Витя, по капле уступая место Виталию. Снова другому Виталию с шалой, счастливой улыбкой, сияющим лицом и появившейся вдруг легкости в каждом движении. Окунувшись в себя, он словно забыл, что рядом кто-то еще. Разогнался. Взлетел. Приземлился не совсем чисто, но удержался на ногах. Сделал еще круг и остановился у бортика, глядя на Юру с легким вызовом и азартом.
— Ты слишком осторожный. Боишься упасть?
— Мне не досталась, как Виктору, способность самоисцеляться, — пожал плечами тот, но в следующий момент заложил красивый «кораблик», набрал скорость и присел, подняв руку вверх, завертевшись в стремительной «юле». Плеснули в воздухе золотистые пряди, выбившиеся из узла. Подниматься было сложнее, но все равно получилось, как и выгнуться в красивой «ласточке».
— Наверное да, немного боюсь.
На секунду он поднял лицо к далекому потолку, точно молитвенно сложив руки, а потом раскинул их в стороны и снова оттолкнулся от льда, разгоняясь, набирая скорость, ощущая собственное тело все легче и легче, пока не прыгнул. Что это было? Что за прыжок? Юрка Плисецкий не очень хорошо помнил названия. Помнил, как исполнять, вот только теперь все эти красивости особым спросом не пользовались. Прыжок в два с половиной оборота. Раньше больше двух не выходило. Да, раньше вообще все по-другому было.
— А может и нет!
— Ты сможешь, — Виталий сорвался с места, закружил вокруг Юрки, то ли путая, то ли просто дразня. А потом вдруг остановился, и с точностью повторил все движения Юры. Улыбнулся, рассмеялся, волчком закрутившись на месте. — Мне нравится. Мне нравится!
Ребенок? Молодой мужчина? Витя или Виталий? И черт его разберет, кто сейчас кружился в веере ледяных брызг. Он отъехал, разогнался, не прыгнул даже, а взлетел. Три с половиной оборота и почти чистое приземление.
— Покажи еще, я хочу еще!
И Юрка показывал еще. Дорожку шагов, скольжения почти на коленях, прыжок в шпагат, тот самый «бильман», и да, тройное-что-то-там, и обратное скольжение, он даже пробежался на носочках по льду, выписывая какие-то совершенно неимоверные выкрутасы руками. Наверное, это казалось неуклюжим со стороны и даже нелепым. Плисецкий давным-давно привык только бегать, прыгать и ползать. И да, падать. Но никак не плавно и грациозно скользить на льду, подражая иконам фигурного катания не такого уж далекого прошлого.
Он завернул почти грациозную петлю, подхватил за руку Виталия, вытягиваясь вперед, снова повторяя ласточку.
— Ты очень красиво двигаешься.
— Я всего лишь катаюсь, — Виталий вывернулся, отъехал, остановился, словно ожидая, когда заиграет музыка. Трек действительно сменился, и Виталий развернулся. Заторопился, заскользил, словно выполняя когда-то заученную программу. Впрочем, возможно, так оно и было, и тело сейчас вспоминало то, что когда-то было вбито на мышечном уровне. Здесь раскинуть руки, здесь прокатиться на колене. Ирреальность происходящего почти сводила с ума. На катке пустого торгового центра посреди разрушенного и полного монстров города, катался парень в коротких джинсах и растянутом свитере под музыку старенького магнитофона, забывшись, став вдруг единственной реальностью Юрки. Его тело помнило, глаза горели, и даже узор на щеке сейчас полыхал не воинственным светом, а каким-то волшебным. Почти детская программа, без особых сложных элементов, чем-то неуловимо знакомая.
Юрка засмеялся, а потом принялся повторять за ним, шаг в шаг, движение в движение.
— Я помню ее!.. У тебя был потрясающий костюм, серебристые с синим чешуйки, и венок из роз… голубых… я видел твою программу, я был тогда на соревнованиях! Это было так красиво! Просто потрясающе! Я только смотрел, мне рано было соревноваться, я был совсем маленьким тогда… А ты был бесподобным. Просто сказочным.
— Я выиграл тогда, — Виталий сделал «кораблик» вокруг Юры, и остановился напротив. Он даже не запыхался! Но сияющее еще минуту назад лицо гасло, и глаза стремительно тускнели. — В другой жизни.
Он вдруг подался вперед, подкатившись почти вплотную. Коснулся щеки, пропустил между пальцев прядку волос.
— Тебе нужно уходить отсюда, ангел.
— Я не оставлю парней. И Виктора не могу бросить. А Виктор не оставит тебя, — Юра прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. В какой-то момент поймал себя на том, что пытается потереться щекой о его ладонь. — Ты ведь не захочешь уйти, так?
— Ты еще не понял? — улыбка Виталия была пустой. — Меня нет. Есть только мальчик Витя, которого я должен защищать. Только поэтому я все еще жив, и живы вы. И…
Не договорив, он вдруг вскинулся. Резко поднял голову вверх, словно прислушиваясь к чему-то, а тварь за границей катка вскочила и зарычала, снося ударами хвоста остатки скамейки. Один вздох, и под исказившимися, снова заострившимися чертами лица исчез Виталий. Зрачки сузились, голубой цвет радужки потемнел, а узор на щеке полыхнул почти нестерпимо. С тонких губ сорвалось почти рычание, и… Виталий? Витя? как звали того, кто был сейчас здесь? метнулся к бортику, перемахнул через него, даже не попытавшись добраться до выхода, одним резким движением сорвал с ног коньки и замер в стойке. Он не смотрел на Юру, казалось, он вообще про него забыл, но стоило только шевельнуться, как последовал отрывистый, резкий почти приказ:
— Возвращайся к своим. Тебя проводят, — а через секунду растворился в темноте, под аккомпанемент поднимающегося воя.

[shizandra]

Переобулся Юрка мгновенно. Рванул вперед, затормозил, когда зубасто-шипастая копия какой-то там «лизки» зашипела на него и проворно метнулась вперед, то и дело оглядываясь, бежит ли за ней человек.
Человек бежал. Проклинал себя мысленно на чем свет стоит, что не взял гарнитуру, что тупо расслабился, позволив себе побыть ребенком, таким же мелким, как и Витя, что засмотрелся на Виталия, развесил уши, как законченный дебил. И это не лечится, Плисецкий, от слова совсем. А главное, он не успел спросить, что произошло.
Танцор несся за тварью, старательно пытаясь дышать ровнее. Загонишь себя раньше времени — пиши пропало. Им нужно продержаться до утра, как всегда. Утром можно будет выбраться на крышу или уйти туда, откуда можно будет запросить эвакуацию без риска спровоцировать возвращение «ходячих танков». Они внутри периметра третью ночь, а значит пара дней на связь со спутником у них есть.
Неработающие лифты, искореженный эскалатор, ступеньки… тварь чуть ли не взлетела по ступенькам, а Юрка неотступно следовал за ней, пока шипасто-хвостатый проводник не зашипел в морду охраннику мебельного магазина.
Какое-то время Юра тупо держался за спинку ближайшего королевского ложа и дышал, со свистом выпуская воздух сквозь стиснутые зубы, глядя на напряженного до звона Криса. Тряхнул головой, показал пальцы, сведенные в колечко, типа, все в норме. Ну… почти.
— Он убежал, будто получил какой-то сигнал. Убей не знаю, что происходит.
— Мы слышим, — Отабек появился за плечом Криса, увидел тварь, сопровождавшую Юру, и вскинул бровь. — Хороший эскорт. И где же ты был, Юра?
— Остынь, — Виктор, бледный и собранный, словно выплыл из темноты. — Они катались.
— Ночью?
— Он разбудил меня прежде, чем уйти, — насупился Крис. — Бек, твоя паранойя не раз спасала тебе жизнь, но это не тот случай. Мы живы, понимаешь? А Юрке даже охрану дали, чтобы не заблудился. Но что-то определенно случилось, — он внимательно прислушивался к какофонии звуков. Словно кто-то разворошил и хорошенько разозлил спящий улей. И твари, которые все еще были рядом, явно беспокоились. — Интересно, если мы попытаемся выйти, нас пропустят?
— Я бы не стал проверять, — Виктор покусывал губы, глядя на Юру с любопытством. — Даже если вы их убьете, здесь есть кому их заменить.
— Вы? — Отабек резко развернулся к нему. — Значит, ты себя уже из команды исключил?
— Вите очень не нравится, когда убивают его друзей, — пожал плечами тот. — А мне вовсе не хочется проверять, насколько хорошо Виталька контролирует порывы своего мелкого модуса.
— Не говоря уже о том, что это просто бессмысленно. Мы живы. Это лучшее доказательство того, что торопиться с решением не стоит. Нам просто нужно продумать план отхода. Неделя еще не прошла, мы еще можем связаться с базой. Но я уже сейчас скажу, что нам посоветуют добраться хотя бы до Периметра, — Крис с силой потер лицо ладонями. — А вы с этим твоим Виталькой не очень ладили, да, Виктор?
— Он злится на меня. Имеет право. Я был дураком, я знаю, — плечи Виктора опустились. — Но я его здесь не оставлю.
— Ты уверен, что он захочет уйти с тобой? — Бек вскинул бровь.
— Если о нем узнают, то заберут, — угрюмо добавил Крис. — Он умеет контролировать тварей. Умникам в Анклавах захочется узнать, как он это делает.
— Нет! — Виктор вскинулся, побледнел. — Мы… Я найду выход. О нем никто не узнает, если вы не скажете.
Он смотрел на застывших парней требовательно, с тщательно скрываемым страхом.
— Если он сможет помочь уничтожить… — начал Отабек, и Виктор шагнул к нему.
— Нет, — отрезал четко и жестко. — От него и так почти ничего не осталось, а они вскроют ему голову, чтобы полюбоваться как устроен мозг!
— Он не злится на меня. Я ему даже понравился. Им обоим, — отдышавшись, обронил Танцор. — Я вспомнил его. Вас, то есть. Я был на соревнованиях, когда он катался в венке из голубых роз. Я тогда совсем ребенком был. Впечатлений оказалось даже слишком много… Я тут подумал…
— Да, иногда ты даже это умеешь, — фыркнул Жан, но тут же стушевался под пристальным тяжелым взглядом Юри.
— Продолжай, — попросил Кацуки, когда Джей отвел взгляд.
— Вне Анклавов есть фермы. Как правило там живут и работают те, кого мутация задела сильнее, чем меня. Иногда сильнее, чем Виктора. Фермы находятся под юрисдикцией Анклавов, так что военный блок их защищает в случае угрозы. Чем не место для жизни? И там совершенно не обязательно говорить, кто ты и откуда. Просто живи и работай. Если вопрос только в том, чтоб не отдавать Виталия мозголомам… и не открывать некоторых его способностей…
— Ты понимаешь на что ты сейчас толкаешь группу? — в прищуренных усталых глазах Юри таилось нечто непонятное. Нечто, чего раньше во взгляде Ронина не видели ни Юрка ни даже Джей. — Ты хочешь, чтобы в своих рапортах «Как я провел несколько суток в Альфа-городе» мы не сообщили о такой дивной мелочи, как парень, который контролирует тварей?
— Он ими не управляет, Юри… он провалился в Улей.
— Он провалился в Улей, — задумчиво проговорил Кацуки. — И выжил после гипермутации. Тем более.
— Я хочу попробовать стабилизировать Виталия.
— Чувак, ты, может, психолог? Психиатр? Мозгоправ, короче, со специализацией в посттравматике? — Леруа аж на ноги подорвался. Покосился в сторону твари, свалившей хвостом тяжеленный деревянный стул, и тряхнул головой. — Мы не знаем уровень его мутации. Если порог выше пятидесяти процентов, его тупо не возьмут. А если все шестьдесят, пристрелят, как только получат результаты!
— У него сужаются зрачки. Его… татуировка на щеке тоже явно след воздействия. Он регенерирует, он способен разогнать регенерацию другого. Процент мутации тут явно больше восьмидесяти, — Отабек смотрел на них теперь так же, как примолкнувший Крис. — И если для Виктора ферма вполне реальна, то для его брата — нет. Если мы утаим Виталия и его способности, это приравняют к измене. Дальше трибунал и расстрел.
Виктор резко отвернулся.
— К черту. Идите к Периметру, установите связь и эвакуируетесь. Даже если меня признают дезертиром, мне плевать. Все равно в Анклавах мне делать нечего, меня там никто не ждет.
— Я жду, — очень тихо, но очень четко выдохнул Плисецкий, глядя себе под ноги.
— Повтори? — перевел на него взгляд Юри, точно не доверяя собственным ушам.
— Я жду, — чуть громче сказал Танцор. — В это так сложно поверить, Юри? Меня достало то, как на меня реагируют в Анклавах. Я подам рапорт Фельцману, уволюсь и уйду. Почему бы и не сюда.
— Потому что никто в трезвом рассудке и твердой памяти добровольно сюда не пойдет? — Крис переводил растерянный взгляд с Юри на Юрия. — Даже если… даже если ты захочешь уйти, тебя с радостью примут на любой ферме.
— Почему сюда, Юра? — Отабек смотрел на Плисецкого с болезненным вниманием и зарождающейся на дне зрачков злостью. — Я могу понять, когда… когда тебе нигде не рады, но это не так. У тебя есть команда, которая тебя любит. Или… потому что здесь есть каток и мальчишка, который напоминает тебе тебя?
— Хватит! — Виктор шагнул вперед. — Каждый сам принимает свое решение. И…
— И нас отсюда еще никто не отпустил, — встрял Крис. — Так, напоминаю. Медведь еще не убит, а вы шкуру делите.
— Какая разница, Отабек? — поднял на него глаза Юрка. — Иногда нереально забыть то, что ты увидел и узнал. Я не смогу. И эффективным на миссиях быть перестану. А в Анклавах мне не нравится. Не люблю чувствовать, как меня взглядами облизывают или же…
— Действительно, хватит, — отрезал Юри. — Сейчас ночь. И что-то происходит. Вокруг нас твари, которые по приказу Виталия нас защищают. Значит, пока что мы в относительной безопасности и можем отдохнуть. И решить, как быть дальше.
— О, я слышу голос разума, — Крис театрально закатил глаза. — Не знаю как вы, а я лично просто хочу спать. И моя вахта еще не подошла. Поэтому я с чистой совестью посылаю вас в сон и сваливаю. А если кто еще попытается меня разбудить…
Что будет с тем человеком, никто уже не разобрал, потому что слова уходящего в глубь зала Криса превратились в невнятное бормотание.
— Он прав. Хотя, наверное, я попытаюсь найти Витальку, — неуверенно произнес Виктор.
— Он ушел, поскольку что-то случилось, — угрюмо, ни на кого не глядя, бросил Отабек. — Могу поспорить, что это либо вернулись за нами, либо что-то случилось у Периметра. Просто логически. Вряд ли он ускакал для того, чтобы разнять двух дерущихся за кость тварей.
— Если это руталиски, то я бы тоже поскакал, — как-то невесело пошутил Виктор. — Мы ничего пока не знаем. И сделать не можем. Так что…
— Да блядь, вы угомонитесь уже?! — судя по грозному окрику, разговоры Криса действительно достали. — Спать валите, придурки, пока возможность есть, потом наговоритесь!
— Ложитесь спать, — Юри тряхнул головой. — Я на вахте. Юра, никаких глупостей. Виктор, тебя это касается еще основательнее. Я не хочу разыскивать тебя, или чтоб тебя прибило где-нибудь. Бек… капитан… ложись спать. И пожалуйста, давай решим все утром. Ночью решать такие вещи никак нельзя. Не самая здравая мысль.
Плисецкий подошел к капитану, осторожно тронул его за руку, точно боялся, что обожжется. В общем-то, так и вышло. Эмоции Отабека действительно обжигали.
— Ты убьешь их только через мой труп. Но и тебя я буду защищать, пока буду жив.
— Кто говорит об убийстве? — Отабек нахмурился, но не отодвинулся. — Я не доверяю парню, которому достаточно сказать «фас» и который обижается, если его зверюшек убивают. Для его же безопасности ему лучше остаться здесь. К тому же мы не знаем, что будет, когда он перейдет периметр. Его «друзья» могут решить к нему присоединиться.

[shizandra]

Виктор обреченно закрыл глаза. Казалось, что еще немного, и он просто сломается.
— Хорошо, — кивнул Юрка, отшагивая назад. И снова глаза в глаза, точно он что-то решал про себя отчаянно, болезненно. Остановился он только когда спиной коснулся груди Виктора. Вздрогнул, на секунду зажмурился, вздохнул. — Он тоже назвал меня Ангелом. Наверное, пора сменить позывной.
— Потому что ты ангел, — Виктор придержал его, даже приобнял. — А Виталька всегда был умнее на самом деле. Всех видел насквозь.
— Нам действительно нужно поспать, все на нервах, — Отабек отвел взгляд, потер с силой лицо ладонями и, тяжело согнувшись, направился вглубь зала.
— Бек… все будет нормально, — Юрка сгорбился, сжался в руках Виктора и закусил губу. Останавливаться он не умел. И с этим что-то нужно будет делать.
— Идите, — Юри кивнул, а сам пошел к выходу и устроился на диване у выхода из магазина. Хорошая позиция. И всех видно, и выход рядом, и если что, паникующие твари как на ладони.
— Я не умею говорить с людьми… — шепнул Плисецкий.
— Умеешь. Просто не все тебя слышат, — Виктор обнял его двумя руками, наплевав, как это смотрится со стороны и кто что подумает. — Вы правда катались?
— Да, — кивнул Юрка. — Катались. И это было замечательно. Знаешь, на самом деле он может быть Виталием. Я знаю, что может. Просто он отчего-то уверен, что есть только Витя, а его не существует.
— Монстры защищают Витю. Они телепаты, обмануть их невозможно. Виталия нет только потому, что без Вити его убьют. Он это понимает. Поэтому его комната — это палатка, а для Вити — мягкая кровать и комиксы. Его нужно вывести отсюда. Тогда Виталий вернется.
— Ты же понимаешь, что его нельзя везти в Анклав. Отабек прав. Его или уничтожат, или примутся изучать. Ему не позволят просто жить… особенно если учесть, что он знает о тварях и о том, что они на самом деле представляют собой, — Юрка развернулся в его руках и теперь глядел в лицо из-под встрепанной челки.
— Я не знаю, что делать, — Виктор убрал в сторону мешающиеся прядки. — И я не могу вывезти его насильно. Никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Юрка… не стоит ломать свою жизнь. Ты не монстр. Ты - не монстр.
— Я Ангел. А ангелы — те еще твари, — усмехнулся Юрка, а потом тихо попросил: — Поцелуй меня пожалуйста. Только по-настоящему.
— Ты читал явно не ту литературу. Ангелы, как и люди, бывают разными, — Виктор улыбнулся, взял в ладони его лицо, подушечками пальцев погладил скулы, едва коснулся губ. А потом закрыл глаза и накрыл приоткрывшийся рот поцелуем. Таким, о каком просил Юра. Настоящим, вынимающим душу, исступленным и иссушающим. Ласкал языком, раздвигал губы, захватывал и отступал.
Юрка судорожно выдохнул. Тело тяжелело, становилось каким-то неповоротливым, ватным, дрожал каждый мускул, каждая связка, и справиться с этим он попросту не мог. Первый поцелуй? Да вроде как не первый, но эти странные импульсы тепла, что растекаются по венам, эти алые круги под зажмуренными веками…
— Спасибо… Виктор… — на секунду он уткнулся лицом в его грудь, а потом осторожно отстранился, точно был совершенно не уверен, что удержится на ногах.
— Надеюсь, это был твой не первый, — тот провел ладонями по его рукам, на мгновение сжал локти и отпустил. — Тебе нужно отдохнуть. А я дождусь Витальку.
— Как скажешь, — Плисецкий кивнул и, развернувшись, поплелся к условно-застеленной кровати, на которой, на удивление, была даже подушка и стендовое покрывало. Почти настоящая постель. Правда на ней свернулась какая-то мелкая гадина, но и она смылась, стоило ему только упасть и завернуться в спальный силикон.
И все-таки первый. Сложно назвать поцелуем неловкое целомудренное касание. Просто касание. И ничего больше.
— Он правда тебе нравится? Я имею в виду, нравится не на одну ночь? Потому что если так, то не лезь к нему. Я не смогу снова собрать его по кусочкам. Это будет нечестно, — Юри говорил негромко и даже не смотрел в его сторону. Он чутко вслушивался в звуки ночи и, кажется, до рези в глазах всматривался в заполненный тенями торговый центр. Зеленоватые блики на его лице, отсветы материнской слизи, выхватывали заострившиеся черты осунувшегося, но все еще красивого лица.
— Я не знаю, как можно нравиться только на одну ночь, — голос Виктора был спокойным, но вся его фигура в рассеянном свете выдавала напряжение. Плечи, спина, даже то, как были стиснуты кулаки. — Он маленький запутавшийся ангел. Я вижу, как он смотрит на Бека, как ведется на Витальку. Но он просто отвечает. А ему нужно понять, что чувствует он сам.
— А ты сам? Ты понимаешь, что чувствуешь ты? — Кацуки обернулся, он щурился, это было видно, ему трудно было смотреть, но он смотрел. — Что нужно тебе? Юрка действительно сущий ребенок, и все равно, что он солдат и способен эффективно убивать. Я тоже вижу, как он смотрит на капитана.
— Сказать тебе честно? — Виктор повернулся к нему. — Я чувствую пустоту сейчас. Всю свою жизнь я жил только ради одной цели — найти брата. И сейчас, когда я его нашел, — он растерянно посмотрел на свои ладони, — я больше не знаю ради чего жить. Я знаю, чего хочу. Хочу помочь Витьке, хочу не быть один. И да, хочу, чтобы у Юры все было хорошо. Я не знаю, как это объяснить. Я не мастер разбираться в эмоциях, моя специализация — это монстры.
— Тогда оставь его живым, Виктор, и вернись, когда оживешь сам, — негромко выдохнул Ронин.
Виктор смотрел на него долго, а потом вдруг слабо и почему-то болезненно улыбнулся:
— Ты его так любишь, Юри?
— Да, — Кацуки взгляда не отвел. — Но решать и выбирать все равно ему. Я просто рядом, я привычен, и он не воспринимает меня иначе как брата-командира. Так что пусть.
— Может, просто стоило сказать ему об этом? — Виктор снова повернулся к выходу, сгорбившись.
— Быть влюбленным — совсем как быть избранным, — Юри пожал плечами. — Никто тебе не скажет, что ты избран или что ты влюблен. До всего доходишь сам. Я буду рад, если он будет не один. Если будет кто-то, кто будет любить его. Любить сильнее меня. И если этого «кого-то» так же сильно будет любить он. Но пока что нам нужно просто выжить.
— Актуально, — Виктор вздохнул, закусив губу. — Куда там Витька делся?

…Момент возвращения Виталия пропустить было сложно. Притихший торговый центр наполнился вдруг звуками, топотом, воем, скрежетом. Усталыми и почти ликующими. Твари, ночевавшие в магазине, вскинулись, разом протрусили на выход. Виктор рванулся вперед, Отабек, сбрасывая сон, слетел с кровати. Даже Крис проснулся, хотя, казалось, в этот раз разбудить его будет невозможно.
От идущего к ним Виталия волной катилась ярость. Опасность сигнализировала полыхающим узором на его щеке и светящимися глазами. Все, что хотелось при взгляде на него такого, — это взять винтовку и стрелять на упреждение.
— Что случилось? — Виктор выступил вперед, когда Виталий оказался у порога. Тот остановился и бросил к его ногам чей-то потертый и окровавленный рюкзак. Незакрытый клапан упал на пол и из рюкзака выкатились частично запаянные в металл капсулы с мутной белой жидкостью.
— Что это? — севшим голосом спросил Крис, проталкиваясь вперед и присаживаясь на корточки перед рассыпавшимися капсулами. Взял одну, поболтал, наблюдая, как кружится внутри осадок. — Это же сырец арфита, да?
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — холодно бросил Виталий, понемногу становясь самим собой. Узор тускнел, зрачки снова становились нормальными, только злость не уходила. Правда, была она безадресной, но не менее тяжелой. — Я знаю только, что иногда через Периметр прорываются банды. Ловят зверей, убивают, а потом вскрывают им череп и выкачивают мозговую жидкость.
— Подожди… — Крис встал. — Я имел дело с арфитом через год после первого Прорыва. Один друган плотно подсел на эту гадость. Говорят, что он не вызывает физического привыкания, только я же помню. Физического может и не вызывает, но, по его словам, после дозы появляются радуга, фейерверк и голые телки, и вообще так хорошо, что возвращаться не хочется. Он и меня пытался подсадить, только я не дурак. Но я эти капсулы хорошо помню.
— Так, получается, его из тварей получают? — голос Отабека был странным. Неверящим.
— Блядь, — коротко резюмировал Крис, пнул рюкзак и отошел, сшибая по пути углы столов и расшвыривая стулья.
— Я сделал что-то не так? — когда Виталий снова стал Витей, никто не понял. Но стоящий перед ними парень больше не горел яростью, а смотрел почти испуганно.
— Нет, Витя, все хорошо. Все хорошо, малыш, — Виктор шагнул вперед, сгребая его в охапку и прижимая к себе. — Все хорошо.
— Как всегда… — сплюнул Джей. — Всегда есть какой-нибудь особый интерес, который будет усложнять до предела и без того херовую ситуацию. Я тоже слышал об этой дури.
— Я знаю, что арфит одно время тестировали в качестве м-м-м… вместо… фенобарбитуратов, — Ронин наклонился, аккуратно, двумя пальцами взял одну из капсул и, прищурившись, посмотрел сквозь нее. — Оказалось не эффективно, так что исследования закрыли, но выходит, что кому-то эти исследования показались весьма перспективными.
— Но это ведь так по-человечески, — задумчиво протянул Юрка. — Сдирать шкуры, чтоб шить одежду, вытягивать подкожный жир для косметики и использовать кости для украшений. Кровь для гемоглобина, а мозги для наркоты. Потрясающе.
— Какая бесконечная ночь, — вздохнул вдруг Виктор, ласково ероша волосы брата. — Сколько осталось до утра?
— Дожить до утра — мечта всех других не хуже, — нараспев проговорил Юрка, будто по памяти читал стихи. — Думаю, пара часов и рассвет.
Виктор отстранил брата и устало потер лицо ладонями:
— Думаю, нет смысла ложиться снова. А вот поесть хоть немного и обсудить, что делать дальше, надо.
— Мы больше не будем кататься? — Витя смотрел то на Виктора, то на Юру. — Мне очень понравилось. И Юра меня помнит, представляешь?
— Тебя сложно забыть, — Виктор пригладил его встрепанные прядки. — Но мы еще не привели тебя в порядок. Пойдем, пока остальные до туалета и воды, переоденемся, — он выразительно посмотрел на Юри и Отабека и, взяв Витю за руку, повел за собой к выходу из магазина.

[shizandra]

Отабек проводил их хмурым взглядом:
— Надеюсь, он просто дал нам возможность поговорить, а не пытается сбежать вместе с братом от нас.
— Бек… — Крис появился из глубины зала. — Какого черта с тобой происходит? Да даже если так?
— Ты забыл, что нам пришлось использовать «Иерихон», чтобы выбраться? — Отабек мгновенно развернулся к нему. — Ты забыл, как нас загоняли в тоннелях? Это делали не твари, это делал, мать его, Виталий, которому я даже котенка не доверю! А теперь представь возможности Виктора, который знает внешний мир, который умнее и имеет опыт в команде, с его братцем. Я не могу оставить его у себя за спиной! За спиной парней Поповича. Потому что ничего их тогда удержать не сможет!
Крис присвистнул и потемнел лицом:
— Не могу сказать, что не понимаю, но, Бек, ты же не собираешься его хладнокровно пристрелить, только бы здесь не оставлять?
Бек стиснул зубы, на лице заходили желваки.
— Если понадобится… Пусть уж лучше тащит своего брата за Периметр, там он хоть умникам может пригодиться.
— Блядь… Думаешь, его ручные монстрики его отсюда выпустят?
— Витю может и нет. А Виталия — вполне могут.
— Блядь, — повторил Крис и уселся прямо на пол, сжав голову ладонями.
Юрка отмер, но его лицо будто окаменело. Залегла меж бровей глубокая складочка, упрямая тонкая линия губ сжалась, кажется, еще сильнее и побелела от напряжения.
— Юра, нет. Молчи, пожалуйста! — кинулся к нему Джей, обеими руками сграбастав за плечи. Несложно, в общем, скрутить тонкого легкого Плисецкого. — Боец, твою мать, за справедливость!.. Не смей, придурок…
Широкая Джеева ладонь накрыла Юркин рот, не позволяя ему ничего сказать ни в нападение, ни в оправдание.
— Не нужно так, Отабек, — поджал губы Юри. — Риск есть всегда, но боюсь, стрелять тебе сначала придется в Виктора, а потом и в Юрку.
Отабек скользнул по Юре взглядом, зацепился за ладонь Джея, закрывающую чужой рот, и отвернулся.
— Я знаю, что твари могут сделать с человеком. Я… не могу допустить этого. Если Виктор хочет увезти отсюда брата — пусть. Но я его здесь не оставлю. И мне плевать, какой сволочью вы меня сейчас считаете. С Витей добраться до Периметра для нас больше не проблема. Мы можем быть дома уже вечером.
Юрка всем телом повис на руках Жана, силясь вырваться из захвата. Рванулся, глухо завыл, но замер, стоило Юри подойти и обнять его, прижимая к плечу его голову с растрепанными мокрыми волосами.
— Это цинично, Бек. Я понимаю почему, понимаю причину, но… лучше бы ты этого не говорил.
— Я не прошу помощи, — Отабек отвернулся, глядя на сидящую на пороге тварь. Тварь, которая не нападала. Тварь, которую монстром называли по привычке. — Самый опасный враг тот, который нам нравится. Это мой выбор. И отвечать за него буду я сам. Даже если до Периметра мне придется идти одному.
— Ты должен великолепно понимать, что пойдем мы всей группой. У меня одна просьба. Мы не знаем удастся ли нам выйти. Мы не знаем в какой сектор будем прорываться. Давай сориентируемся у Периметра и тогда отсигналим, что готовы выходить. Так у нас будет время. И понимание того, дойдем ли мы живыми, — предложил Ронин. Он все еще держал тяжело дышащего Танцора, как и Жан. Но кажется, Плисецкий самую малость успокоился.
— Юри… — Крис выступил вперед. — У нас нет уверенности в том, что нас отпустят. Что Витя захочет нас отпускать, даже если не захочет уходить с нами. И, кстати, сам Витя может и не догадываться, что ждет его за Периметром. Но насчет Виталия я бы так уверен не был. Этот тип меня пугает и вовсе не своей иллюминацией.
— Он хочет уйти, я в этом уверен, — негромко, но твердо произнес Отабек. — Он не зря говорил, что живет здесь только потому, что твари сделали из него «сына полка». Он живет рядом с ними, как на пороховой бочке, думаю, это он понимает тоже. И если не Витя, то Виталий поможет нам выбраться.
— А дальше что? — Крис упрямо насупился. — Как только он покажется за Периметром — его либо сразу грохнут, либо возьмут в оборот. Уж лучше здесь со зверушками наркоманов гонять.
Юрка снова напрягся в руках Жана, и тот уже вполне привычно усилил хватку.
— Если он покинет Периметр — город через какое-то время потеряет статус «Альфа» … и его смогут нормально зачистить, если будет дана такая команда, — предположил Леруа.
— Если. Все то же чудесное слово «если». Если Виталий уйдет с нами. Если он проскользнет через Периметр и его не заметят. Если у него нет планов выводить тварей и уничтожать окрестности. Мне вот, если честно, сейчас очень жестко аналогия идет. С христианским Священным Писанием, — Юри поглаживал Юрку по плечам и говорил все, что приходило в голову. — Помните, Всадники Апокалипсиса? На тему них еще кучу фильмов и книг писали. Не знаю, кого мне Виталий напоминает… наверное, если тварей воспринимать как его полчища, то завоевателя.
— По логике Джея получается, что в сердце каждого Альфа-города маленький обиженный ребенок «со сдвинутыми мозгами», — Отабек пожал плечами чуть удивленно.
— А я вот уже ничему не удивлюсь. Даже этому, — Крис вздохнул. — Но и вероятность такая есть. По крайней мере, что касается этого конкретного города. Виктор сам говорил, что он не такой, как остальные. И что твари ведут себя здесь по-другому. Теперь мы знаем почему. Но если убрать отсюда «мозг», то этот город станет таким же, как и остальные. А тварей и за Периметром достаточно. Не в такой концентрации, но достаточно. А если еще и теорию Юри прицепить, то еще троечку таких детишек, как этот Витя-Виталий, и будет полный набор Всадников. И каждый со своим войском. И это полный пиздец, дамочки.
— Может, тогда о чем-то попроще поговорим? — раздраженно поинтересовался Отабек. — Нам нужно выйти за Периметр. Это главная цель и план.
— Для этого мы должны понять, поможет ли нам Виталий или нам придется прорываться, — Крис наградил его сердитым взглядом. — И, знаешь, что я тебе скажу, Бек… Может, он не гений стратегии и тактики, но если он решит здесь нас оставить, я лучше соглашусь для видимости. Потому что выйти без его разрешения мы не сможем. У него повсюду глаза и уши, он здесь каждый метр контролирует.
— Я думаю, что об этом нам надо просто спросить его самого, — сказал Юри. — Мы разом снимем по меньшей мере несколько собственных предположений и поймем, как нам действовать дальше. А пока что мы только разговоры разговариваем.
— Спросить, — кивнул Леруа. — Я тоже за то, чтоб спросить. Думаю, и Юрец тоже.
Плисецкий обмяк в удерживающих его руках и тяжело вздохнул. Взмокший, взъерошенный, он уже ничем не напоминал того собранного и малость задиристого солдата, с которым Отабеку и Крису пришлось столкнуться всего-то четверо суток назад. — Только спрашивать надо у обоих. И у Вити, и у Виталия. Иначе хрен поймем кто «за», а кто «против».
— А что вы сделаете, если окажется, что Виталий «за», а Витя — «против»? — Крис ехидно улыбнулся.
— Хоррроший вопрос, — почти восторженно протянул Жан. — Наверное, проверим каким образом можно удерживать Витю в модусе Виталия? Ну или придется водить за нос ребенка.
Плисецкий снова завозился в его руках, вертя головой, пытаясь сбросить его руку со своего рта. Орать он, вроде как, не собирался, так что Джей осторожно позволил ему говорить.
— Виталий знает все, что говорил и делает Витя, — пропыхтел Юрка.
— Знать — одно. Удерживать контроль над личностью — другое, — заметил Отабек. — У Вити есть небольшое такое преимущество. Пару тысяч тварей, которые порвут нам глотки, если мы их малыша обидим. А Виталий, как я помню все его атаки, появляется в основном ночью. И за него монстры так горой стоять не будут.
— Ну, это дает нам нехилый шанс на самом деле, — Крис задумчиво поглаживал губы. — Идти ночью. Если Виталий, разумеется, будет «за». И уходить за Периметр — тоже. Шансы на то, что нас выпустят и не пойдут следом при этом, очень высоки. Главное, чтобы сам Виталий был на это согласен.
— Этого мало. Нужно, чтобы эту часть планов Виталий удержал в тайне от своего мелкого модуса. А тут могут быть проблемы.
— Значит нужно действовать условно-спонтанно, — убежденно проговорил Кацуки. — Вот только как удержать Витю в модусе Виталия? Есть предположения?
— Я тоже понятия не имею, — Отабек покачал головой. — Я его не настолько хорошо знаю. У нас только Виктор и Юра общались с обоими достаточно, чтобы что-то думать.
— Его можно удержать, — Танцор закусил губу и глухо обронил. — Жан, отпусти.
Леруа поколебался недолго и все-таки выполнил его просьбу. Отпускал осторожно, легонько оттолкнув Юри и отшагнув назад, давая Танцору простор.
— Витя ребенок. Ему не интересно… он не понимает взрослых отношений. Хоть ему и любопытно иногда. Но Виталя другой. У него особого опыта не было, но он может… он вероятно захочет…
— Блядь, вот не говори, что ты тут решил агнца изобразить на заклании, — неожиданно резко бросил Жан. — Потому что такая жертва лично мне нахер нужна!
— Думаешь, Виктору это понравится? — Крис смотрел на Юру с понимающей улыбкой. — Не говоря уже о том, что на это нужно время. Или ты просто его соблазнить решил?
— Звучит отвратительно, особенно в твоем случае, — Юрка отвел взгляд и закусил губу. А потом вообще отошел и уселся на кровать, явно не собираясь продолжать тему. По всей видимости, зацепило. И больно.
— О, да, конечно, — Крис повел плечами, отворачиваясь. — Только не могу понять, ты меня в главные шлюхи записал или в полностью противоположное. Да и к черту.
Он поправил винтовку, подхватил свой рюкзак и исчез в глубине зала за баррикадой стульев, по пути шуганув какую-то мелкую тварюшку, одну из тех, что пролезли ночью. Судя по тому, как та покорно смелась с сиденья, особой опасностью не обладала и при Вите была скорее хомячком.

[shizandra]

Отабек поджал губы, но упорно смотрел куда-то себе под ноги.
— Нам все равно надо понять, как удержать Виталия. Потому что это наш единственный шанс. И для него тоже.
— Не попробуешь — не узнаешь, — произнес Юри. Лицо его точно окаменело, враз утратив всю свою эмоциональность. Он совершенно точно был не в восторге от предположения Юрки, но, похоже, предполагал, что это может сработать. И, судя по всему, именно эта мысль его и угнетала.
— И ты туда же? — возмущенно вскинулся Жан. Он обвел всех каким-то потерянным взглядом, чертыхнулся и направился следом за Крисом.
Конец разговорам положил звук шагов и звонкий знакомый смех. Витя говорил что-то быстро, почти восторженно, явно захлебываясь словами. А когда они появились в поле зрения, стало ясно почему. Виктор его переодел и заставил зайти в парикмахерский магазин. Короткие вытертые джинсы сменились новыми и по размеру, мягко облегающими длинные ноги, свитер тоже остался где-то в недрах торгового центра, а вместо него торс обтягивал тонкий джемпер с высоким горлом. Витя шел мимо витрин и в стеклах уцелевших ловил свое отражение, иногда останавливался, даже подходил поближе, чтобы рассмотреть получше. Виктор чуть укоротил и подравнял ему волосы, и теперь они лежали просто волной. Часть из них Виктор собрал в хвост на затылке и даже попытался заплести косичку. Вите нравилось, он был доволен, хотя было заметно, что новый облик ему непривычен. Возможно потому, что в таком вот виде он ничуть ребенка не напоминал.
— Что случилось? — Виктор переступил порог зала первым, пока Витя задержался по ту сторону у ластящейся к нему твари. Обвел коротким взглядом товарищей по команде и напрягся. — Что-то решили?
— Скорее да, чем нет, — выдохнул Юри, глядя на него. — Решение не идеально, но если есть вероятность того, что у нас может получиться, попробовать стоит.
Он и так был бледен последнее время, а сейчас, казалось, кровь совсем отлила от его лица.
— Вопрос в том, чтоб удержать Вита в модусе Виталия.
Виктор оглянулся назад на веселящегося брата. Тот, кажется, уже даже забыл и о новой прическе, и о новой одежде, и сейчас катался по полу, откровенно хохоча, шутливо сражаясь с монстром. Как делал бы с собакой, если бы она у него была.
— Он заставляет их не только подчиняться, — внезапная мысль заставила Отабека напрячься. — Он заставляет материю или как там ее, выполнять свои желания. Создать для него монстра, который будет охранять его и играть с ним. Помните тех… кукол в туннеле? Похоже на попытку создать ему друзей, — от воспоминаний он невольно содрогнулся, но вместе с этим пришла уверенность, что он прав.
Виктор побледнел.
— Виталий был почти всю ночь. А вечером только один раз. Я даже не знаю, что может вызвать его вне «графика».
— Мы не говорим вне графика, Виктор. Мы, скорее всего, уходить будем ночью. Когда Витя спит. Но когда бодрствует Виталий. И весь вопрос в том, как сделать так, чтобы Виталию хотелось остаться. Чтобы Витя, маленький Витя, наконец перестал быть его альтер-эго, если хочешь… — Юри оглянулся на замершего в одной позе Танцора и продолжил. — Юра предположил, что взрослые отношения могут вернуть и удержать Виталия. Что Вите… не интересен будет, к примеру, секс.
Виктор непонимающе сморгнул. Перевел взгляд с Юри на Юру и обратно. Оглянулся на Отабека, но тот только развел руками.
— Если коротко, то мы считаем, что Виталий сам не против отсюда убраться. Но его время — ночь. Значит, нам просто нужно уйти ночью, и сделать так, чтобы его зверушки отпустили его и не пошли следом. Чтобы Витя не проснулся. Потому что даже если малыш и захочет уйти, он явно пойдет не один. А этого допустить нельзя. Этого может и не случиться, но мы должны быть готовы удержать Виталия. Все, что мы смогли придумать, — это взрослые отношения.
Виктор кивнул, давая знать, что понял.
— В принципе логично, но взрослые отношения? Как?
— Вы… Говорили с ним на эту тему? — Отабек смутился, но смотрел прямо и требовательно.
— Нет, — Виктор наградил его сердитым взглядом. — Все это время я общался с Витей.
— Было бы неплохо выяснить, как он… в общем, как он относится к Танцору.
Черт его знает, как выглядит смущение в формате Кацуки, но тому явно было не по себе вообще говорить на эту тему.
— Просто Юра это предложил и, насколько я понял, Юре нравишься ты. И, наверное, Виталий. Я понимаю, что это со стороны может выглядеть несколько… неприятно. Но мы не хотим бросать тебя. И его.
— А я не хочу отдавать его ни ученым, ни под расстрел, — Виктор прошелся тяжелым взглядом по Отабеку, но тот только упрямо сдвинул брови. — Только уходить надо так или иначе. И я не знаю, как он относится к Юре, — а вот на Плисецкого Виктор старательно не смотрел. — Я вообще почти ничего не знаю о том, каким Виталька стал. Но я не хотел бы… не хотел бы, чтобы это было так. Нужно просто найти другой способ. К тому же мы не знаем, возможно, у Витальки у самого хватит воли контролировать Витьку.
Плисецкий ссутулился на облюбованном месте. Притянул к груди колени, накрепко замыкаясь в себе.
— Для того, чтоб это выяснить, нам нужен Виталий. Вот только ждать ночи, чтоб с ним встретиться и поговорить, нам никак нельзя. Просто потому, что время, отведенное на выход, у нас заканчивается и спутник скоро перестанет отслеживать этот сектор, — вздохнул Кацуки. И сделал он это с каким-то неимоверным облегчением.
— Нам будет неважно, где спутник, если мы сами выберемся за Периметр. Там-то обычная связь работает нормально, — заметил Отабек. — Можно связаться уже на месте. Все дело в Виталии.
— Да, все дело в Виталии, — Виктор слабо улыбнулся.
— Может, будем уже решать проблемы по их поступлению? — Отабек устало повел плечами, похлопал по карманам и вытянул помятую плитку сухофруктов. — Для начала поесть хотя бы.
— До Периметра путь очень неблизкий, если пешком, — Виктор отвел от него взгляд. — Если мы хотим подойти к нему ночью, уходить надо уже сейчас.
— Но захочет ли Витя уходить? — задал самый главный вопрос Юри. — И если нет, то пойдешь ли с нами ты.
— Витя не уйдет без своих друзей, — хмуро ответил Виктор. — Поэтому ему такой вопрос задавать нельзя.

[shizandra]

Он повернулся к запыхавшемуся, покрасневшему от возни брату, наконец-то переступившему порог зала.
— Вить, ну что за вид, а?
— Ой, — тот оглядел себя, очень мило покраснел и судорожно принялся приводить себя в порядок. Отряхивать джинсы, поправлять задравшийся джемпер, приглаживать волосы. — Прости.
Он улыбался, но что-то в нем было не так. Незаметное, плохо определяемое, понятное разве что на каком-то инстинктивном уровне. Может, как-то изменились вдруг его движения? Или блеск глаз?
— Привет, — поздоровался он с остальными, дернулся, словно снова хотел покрасоваться, как у витрины, но удержался на месте. От этого его движения Виктор нахмурился, но смолчал, только взгляд стал еще тяжелее.
— Привет, — Отабек выразительно покосился на Виктора и вытянул еще одну плитку. — Будешь? И нам бы еще чаю попить.
— Спасибо, — Витя принял подарок и зашуршал оберткой, косясь то на молчавшего Юру, то на Юри. — Можно спуститься вниз. Там, — он махнул рукой куда-то в сторону, — есть бутылки с водой. Много. А внизу ее можно согреть.
— Эм… — Отабек представил себе, где и как можно «погреть воду», и отказался от идеи нормального чая. Вместо этого он вытащил из рюкзака банку с саморазогревающимся кофе. Виктор хмыкнул и положил руку на плечо Вити, вынуждая его повернуться к себе.
— Малыш, как насчет того, чтобы прогуляться? Ночью тут кто-то убил одного твоего друга. Они прошли через Периметр, и нам нужно убедиться, что этого не повторится. Покажешь, где это было? Заодно и свой город.
Витя поджал губы, и на короткую долю секунду в его глазах проглянул Виталий, и тут же скрылся.
— Зачем? Они больше не вернуться. Мы убили их всех.
— Я знаю. Но они могли быть не одни. У них тоже могли быть друзья, и они могут прийти следом.
— Прийти? — вскинулся Витя.
— Да, — Виктор кивнул. — Ты же не хочешь, чтобы это снова случилось? Мы можем устроить на них засаду. Чтобы твоих друзей больше никто не тронул.
— Засаду? А это весело? — Витя смотрел с предвкушением, любопытством и несвойственным ему взрослым сомнением. — Веселее, чем кататься? — он обернулся к Юре.
— Весело, — выдохнул тот после затянувшейся паузы. — Мы с Юри и Жаном часто так делали. Сначала ты идешь, ищешь место, где можно спрятаться. Прячешься, ждешь, пока кто-то не пройдет мимо, а потом пугаешь. И это очень весело.
Юри постарался улыбнуться. Получилось не очень.
— Мы так ловили тех, кто отбирал еду у людей с ферм. Больше всех эта игра нравилась Жану, но Юра тоже отлично в нее играет, — добавил Кацуки.
— Ты сейчас очень красивый, — неожиданно сказал Юрка, поднимаясь со своего места и подходя ближе. — Очень, — повторил он, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки Вити.
Тот замер под его касанием, то ли испугано, то ли удивленно. Но не отдернулся, не попытался уйти от прикосновения.
— Красивый? Я? — он непонимающе оглянулся на брата, но Виктор, стиснув зубы, только качнул головой. Витя чуть покраснел, но все-таки улыбнулся. — Такой, как ты тогда, там, на катке?
— Красивее, — мотнул головой Юрка и отступил. — Ты как будто из сказки. И я очень рад, что ты нас нашел.
— Юра, — Кацуки предупреждающе коснулся его плеча. Ему не то что мысль, ему вся ситуация не нравилась от слова совсем. И то, что делал Юрка, в особенности. Слишком хорошо он изучил Плисецкого. Но в то же самое время слишком плохо он его знал. И сомневаться в том, что Юрка себя поедом есть будет после всего, если они выживут и выйдут, не приходилось. — Не надо.
— Я сам решаю, лейтенант, — только и бросил Танцор.
— Что решаешь? — глаза Вити потемнели. Он перевел взгляд на Юри и отступил.
— Ничего, — Виктор подошел ближе, обнял его за плечи. — Ты помнишь, о чем мы говорили? Ты покажешь нам то место?
— Чтобы мы поиграли в засаду? — Витя повернулся к нему, и странность его… ощущения стала еще сильнее.
— И чтобы твоих друзей никто не обижал.
Витя отвернулся, нашел взглядом так и валяющийся на полу рюкзак с капсулами, который его альтер-эго принес ночью, и потемнел лицом.
— Хорошо, покажу, — он вывернулся из-под руки брата, поежился, словно ему было холодно или неудобно, и шагнул к выходу.
— Ты куда? — дернулся следом Виктор.
— Утро. Нужно проверить, как дела внизу. И посмотреть малышей. Я вернусь, и мы пойдем, я помню, Виктор.
Остановить его никто не успел, и уже через мгновение его силуэт растворился в сумерках занимающегося рассвета. А еще через долгое мгновение торговый центр наполнили звуки просыпающегося мира. Скрежет, рев, шелест, цокот. Над стеклянным куполом крыши пролетела куда-то целая шеренга драгонлисков.
— Что не так? — задал вопрос Отабек словно сам себе. — Что с ним не так? Или мне кажется?
— Мне кажется, что он слышал. Или понял. Или что все понял Виталий, — Юри поджал губы и наконец опустился на краешек стула. — Не делай так больше, Юра. Ты просто ухудшаешь ситуацию для себя. Перегнешь палку, и он перестанет тебе верить.
— А тебе не приходит в голову мысль, что он мне нравится, лейтенант? Он хоть не такой как все, но по крайней мере у него нет такого двойного дна, как в людях Анклавов! — взвился Плисецкий. — Он просто другой, вот и все. И он мне нравится. Он не… он не отталкивает меня и не держит на расстоянии, как остальные. Даже вы. Даже ты. И ты, Виктор, тоже.
Он сунул за пояс пистолет, подорвался с места и довольно резко вышел. То ли перестал бояться тварей, то ли поверил Вите-Виту. Но через выход прошел беспрепятственно и вскоре звук его шагов потерялся в утренних шорохах.
Виктор проводил его растерянным взглядом, а потом с силой потер лицо ладонями и отвернулся. Поймал тяжелый понимающий взгляд Отабека, сжал кулаки и принялся за уборку, словно простая физическая работа помогала ему успокоить нервы. Поднять рюкзак, собрать капсулы с арфитом, убрать бумажки и фантики, сгрести бутылки и комиксы, разложить разгрузку…
— Я в туалет, — бросил Отабек после недолгого наблюдения за ним и, выйдя из зала, направился в сторону противоположную той, в которую ушел Юра. Под ногами хрустели осколки стекол витрин, обломки. У подножия неработающего эскалатора грызла кость тварь среднего размера. При его приближении подняла голову с удивительно умными глазами, но с места не сдвинулась, хотя ее взгляд Отабек чувствовал спиной до тех пор, пока не свернул за угол за магазином нижнего белья.

[shizandra]

18.

Непривычно было просто вот так вот шататься одному. Очень непривычно. Людей вокруг на много километров — ни одного живого, кроме членов их группы и Вита, вестимо. Но отчего-то этот факт ничуть не пугал. И даже напротив, успокаивал. Твари на него все равно не так реагировали, как люди в Анклавах. Фиолетовый шеврон на куртке — знак высокого уровня мутации — многих людей отпугивал. Но многих напротив, привлекал. И это болезненное любопытство, граничившее с одержимостью у некоторых, порядком портили ему жизнь. Там. В Анклавах.
Было, впрочем, кое-что еще. Он не умел читать мысли, но очень часто чувствовал отношение окружающих к себе. И в этом крылся некий диссонанс. Он редко добивался откровенности, и вообще мало кто говорил с ним об истинных чувствах и переживаниях.
Он знал о том, что Джей по-своему его любит. Как младшего брата и сестру, которых потерял в бесконечно далекой теперь Канаде. Жан никогда об этом не говорил, но ему подтверждений в общем-то и не требовалось.
Юри… Юри испытывал к нему какие-то чувства, но молчал. Не проявлял даже намеков. Хотя, какими эти намеки вообще могут быть, Юрка просто не знал. Не рассказали. Некому было рассказывать, разве что деду. Но где теперь деда и вообще жив ли: или стал одной из тварей или помер — как знать.
Это тяжело. Не понимать многого, не знать у кого спросить, маяться этим вот «двойным дном» и доверять людям, которые боятся сказать нечто очень важное даже самим себе.
Твари честнее. Даже мальчик с поехавшей крышей Витя-Вит — и тот по-своему честен. Друзья-твари и попытка выжить. Вот и все.
Он бродил «аллеями» торгового центра, сопровождаемый взглядами маленьких тварей, средних тварей, тварей побольше… Он заходил в магазины, не до конца разграбленные мародерами. Он добрался даже до книжного. Походил между пропыленными стеллажами, полистал книги по психологии и взаимоотношениям. Плюнул мысленно и обосновался у раскладки с фантастикой. Вот только не читалось. Просто отчаянно хотелось понять: что не так. И что с этим делать дальше.
Витя пронесся мимо витрины живым ураганом. Только мелькнули пепельные кончики, да дробный цокот когтей целого «детского сада» из маленьких, явно еще детенышей-тварей. Они катились, бежали, повизгивали и, кажется, были абсолютно счастливы. Ну да, в самом деле, обычная жизнь обычного торгового центра в обычном Альфа-городе. Кто-то из «малышей» не рассчитал инерции, с маху врезался в стальной низ двери магазина и шлепнулся на пятую точку, тоненько заскулив. Непонятное существо с вытянутой мордой, двумя рядами только-только прорезавшихся зубов, бесхвостое и, разнообразия ради, не усеянное шипами, выглядело странно, устрашающе и… мило?
Юрка поднялся на ноги, подошел к двери, аккуратно подхватил мелкую тварюшку ладонью под шершаво-чешуйчатое пузико и поставил на все конечности. И даже в процессе манипуляций не было покусан. Мелочь, а приятно. Умные темные глаза с вертикальными зрачками посмотрели на него с удивлением, а потом ладони коснулся теплый язык. Пробуя на вкус или благодаря?
— Почему ты не можешь остаться здесь? — На пол перед ним упала тень, а в знакомом голосе почему-то звучала тоска. — Ты им нравишься. И мне нравишься. А они… они не злые, если их не злить.
Витя? Если да, то все такой же странный и непонятный, как и полчаса назад.
Юра вздрогнул.
— Я потерял близких, когда случился Прорыв. Я не знаю, что случилось с последним моим родственником, дедом. Мы вместе приехали на соревнования, когда все случилось. А потом я его потерял. Я не очень люблю людей. Но все равно те, кто меня окружает, мне очень дороги. И Юри. И Жан. И даже Крис. И Бек. И Виктор тоже. Если я останусь, я не увижусь больше ни с кем из них. А ты не хотел бы уйти? С Виктором, например?
— А если Виктор останется? Ты останешься тоже? Я видел, как он тебя целовал, тебе нравилось, — Витя присел перед ним на корточки, заглядывая в глаза. А у самого в зрачках творилось непонятно что. Они пульсировали, то расширяясь, то снова пытаясь вытянуться в нитку. И твари вокруг вдруг начали волноваться. Чувствуют тоже, что и он?
— Он очень долго искал тебя. И без тебя точно не уйдет. Но другие… других нельзя заставлять, понимаешь? Нельзя принуждать остаться. Это очень плохо. Мы все привыкли жить среди людей. Ты читал книгу «Маугли»? Она должна была остаться здесь… там говорится о мальчике, который жил в волчьей стае и считал себя волком.
Юрка кончиком пальца погладил крохотную зубастую головенку и опустил тварюшку на пол. Вполне вероятно, что довольно скоро эта мелочь вымахает во взрослую тварь и однажды сожрет человека. Но не теперь.
— Мне действительно понравилось. Но Виктор бы не научился этому, если бы остался здесь.
— У тебя есть друзья, которых ты не хочешь бросать. Думаешь, я не понимаю, почему Виктор хочет, чтобы я отвел вас к Периметру? Вы уйдете. Виктор хочет, чтобы и я ушел тоже, — Витя-или-кем-он-сейчас-был смотрел куда-то за плечо Юры, но вряд ли видел там книжные стеллажи. — А я не могу бросить своих друзей. Они пропадут без меня.
Он протянул руку, и парочка ближайших маленьких монстриков тут же подлезли под нее, подставляясь под ласку.
— Я знаю, что нельзя держать тех, кто хочет уйти. А еще я читал «Маленького принца». Мне не понравилось. Я не хочу снова остаться один. Но не хочу, чтобы Виктору было плохо. Он здесь не сможет. Он их так никогда не полюбит, а они все понимают.
— Вот и получается такая штука, как «дилемма», когда ты не можешь решить, как быть или что делать дальше, — усмехнулся Юрка. — Мне тоже не понравился «Маленький принц". Он на самом деле для взрослых. Чтобы взрослые становились еще взрослее и серьезнее. Я ведь тоже не знаю, что мне делать. Ты мне нравишься. И Виктор мне нравится. И еще мне нравится Бек. Но с тобой и Виктором мне не больно. А Бек делает мне больно. Но я все равно не могу заставить себя не… не думать о нем.
Витя улыбнулся и вдруг сел на пол там же, где был. Парочка тварюшек, на этот раз мохнатых, тут же вскарабкалась к нему на колени, но Витя даже не обратил на них внимания. Потянулся, погладил Юру по щеке кончиками пальцев.
— Почему он делает тебе больно? Он смотрит на меня странно, и я даже чуть-чуть его боюсь. Но почему тебе больно?
— Он очень правильный. И еще — он чистый человек. А я, как говорят в Анклаве, «меченный». Я мутировал. И сейчас, после того, как ты вылечил меня, наверное, еще сильнее, потому что мне становится больно, если он касается меня. Даже так, как ты. А я хочу, чтобы меня касались. И не только так. Я хочу, чтобы меня целовали.
— Я не умею целоваться, — Витя, кажется, расстроился по-настоящему. — Мне тоже больно, когда я касаюсь, но, наверное, это можно вылечить там, в другом городе. А Виктор, наверное, хорошо целуется.
— Наверное, не знаю, — пожал плечами Юрка. — Мне не с чем в общем-то сравнивать. Ты… правда хочешь остаться здесь?
Сквозь ресницы блеснул голубой лед. Слишком знакомо. Слишком остро. Виталий? Но Витя уже опустил взгляд на копошащуюся на его коленях мелкотню.
— Уходить туда, где все делают тебе больно? В место, которое ты не знаешь? Думаешь, если я… Маугли, то ничего не понимаю? Я буду там чужим. И моих друзей там сразу убьют. И меня, наверное, тоже.
— Прости. Я не должен был, — Юрка мотнул головой. И все-таки становилось страшно. Вит останется здесь. Останется один. Хотя может и нет, если Виктор все-таки упрется. — Извини. Я хотел бы обладать такой силой, которая могла бы защитить тебя. Хотел бы сделать так, чтобы тебе там не причинили зла. Но меня не послушают.
Витя ссадил с колен тварей и придвинулся ближе.
— Но ты можешь защитить Виктора. Защити его. Пожалуйста, — заглянул в глаза, почти робко дотронулся до уголка губ. — Научишь? Меня. Я уже немаленький. Правда.
Юра вскинул на него изумленный взгляд, но не отстранился. Неуверенно коснулся ладонью щеки, и вдруг приоткрыл губы, неловко поймал нижнюю в плен своих губ, кончиком языка погладил ее, вздохнул и отпустил, дыша через раз, пытаясь унять бешено колотящееся в груди сердце.
— Я тебе не нравлюсь, — Витя несколько мгновений сидел тихо, а потом отстранился, касаясь своих губ с задумчивым видом. — Или не так нравлюсь, — он тряхнул головой и вскинул прямой взгляд. — Наверное, тебе нужно идти к своим. Я обещал Виктору, что доведу до Периметра.
— Он не захочет отпускать тебя, — тихо-тихо сказал Юрка. — Я буду защищать его. Даю слово. И ты мне нравишься. Просто, наверное, я чувствую тебя маленьким. Или я все-таки ничему не научился.
— Я знаю, что не захочет. Забери его. Ты сможешь, у тебя получится. Забери ты, потому что другие сделают ему больно. Я тебе верю, Юра, — Витя сам потянулся вперед. Сам неловко ткнулся губами в уголок губ и встал. — Можешь сказать остальным, что им никто не помешает. И Виктору скажи тоже. Я вам не нужен больше.
Не Витя. Даже если взгляд по-детски наивный и беззащитный, и черты лица тонкие, почти нежные. Не Витя. Не может Витя так рассуждать, не умеет. Или может и умеет на самом деле, а Виталий — нечто совсем другое? Или сейчас перед ним что-то среднее между ними, истинный Виталий Никифоров, кривое отражение Виктора? Черт его знает.
— Подожди… — Юрка подхватился на ноги, бросил взгляд вниз, чтоб не наступить ненароком на какую-то пищащую живность и замер. Зачем? Зачем он это делает? Понимание происходящего и подоплеки собственного поступка как-то ускользало. Просто в какой-то момент мелькнула и погасла мысль: если он не сделает этого сейчас, потом уже будет поздно. Навсегда непоправимо поздно.

[shizandra]

Обеими ладонями он обнял такое юное и такое неземное лицо Вити. Подался вперед, на короткое мгновение погрузившись в его взгляд, задержал дыхание, будто и впрямь тонул в нем, и накрыл поцелуем его рот. Кончиком языка раздвинул губы, проникая внутрь, встречаясь с шелковистым языком в теплой нежной глубине, мазнул по кромке зубов, коснулся неба, с шумом вдохнул, отстраненно понимая, что колени начинают предательски дрожать. Теперь правильно. Теперь все, как надо. Именно так.
Витя дрогнул. На мгновение напрягся, словно собираясь вырваться, оттолкнуть, а потом медленно закрыл глаза. Стиснул плечи Юры и отпустил, расслаблено провел ладонями по локтям вниз. Он не умел целоваться совершенно точно, но его вкус мутил голову, он пытался повторить за Юркой, и с каждой новой секундой отвечал все сильнее, голоднее. Под пальцами Юры тело не ребенка, тело молодого мужчины начало стремительно… просыпаться? Наливаться силой, жаром, желанием.
— Что ты делаешь, Юра? — Виталий. Отстранился немного с почти-стоном, прижался лбом ко лбу, заглядывая шальными глазами в лицо и дыханием обжигая влажные чувствительные губы Юры. Отчаяние, тоска, страх, понимание.
— Запоминаю тебя, — тот облизнул губы, сглотнул. Сердце обезумевшим комом колотилось в груди, силясь выломиться из клетки тела. — Запоминаю… тебя… если не сейчас, то уже никогда. А я не хочу жалеть о том, что не сделал этого. На самом деле и по-настоящему.
— Не надо, — выдох Виталия был почти отчаянным. — Он… Я могу не отпустить тебя, Юра. Если ему понравится, если он захочет еще или решит наконец стать взрослым.
— Ты? Он? — Юрка дрожал и не от холода. Просто дрожал, не в силах остановить реакцию тела. — Ты это он, а он это ты… вы не разные личности, вы одно целое… чего хочешь ты?..
— Я… не знаю. Не знаю, чего можно хотеть.
Юрка с силой обнял его, обеими руками за шею, на короткий миг всем телом вжался в него и замер так, вдыхая незнакомый терпкий запах.
— Я буду возвращаться… если захочешь… если мы все уцелеем, я буду возвращаться иногда.
— Я хочу уйти, — еле слышно, так, словно боялся, что его услышат, шепнул Виталий, обнимая в ответ. Так, что стало вдруг очевидным, что тело отлично знало, чего хочет. — Но я не могу. А если ты вернешься, то я тебя уже не отпущу. Мы оба не отпустим. Ты странно пахнешь, — он уткнулся носом в его шею, провел вверх и снова вниз, к ключицам, почти по-звериному, едва касаясь кожи кончиком языка. — Хорошо. Очень. Я читал книги. Разные. Журналы. Я не знаю ничего больше. Прости.
Снова дрожь по телу и едва слышный стон-выдох. Даже если Вит не знает, не понимает, все равно это уже слишком много. И слишком хорошо.
— Ты не хочешь, чтоб я возвращался. Ты прогоняешь меня, Вит?
Это откровеннее самого откровенного танца. Это почти секс, вот это прикосновение щеки к щеке, вот это вот, когда кончик языка вычерчивает влажную линию на шее. Это интимнее всего, что между ними вообще могло быть здесь и сейчас.
— Ты можешь вернуться только для того, чтобы остаться, — Виталий стиснул его, прижал к себе крепко, очень крепко. Словно хотел сказать что-то еще, передать что-то еще, чего не мог сказать словами. Именно он, Виталий. Что-то, чего не должен был знать Витя? Вязь на его щеке горела, почти обжигала, посылая по телу тысячу мурашек. Его руки казались тисками, куда там Джею или даже Юри. Виталий вряд ли знал, что такое нежность, не боялся сломать.
— Это страшный выбор, Вит. Ты читал сказку «Аленький цветочек»? Или «Красавицу и Чудовище»? Нет, ты не чудовище, Вит, просто такой выбор, он страшен. Хотеть вернуться и хотеть уйти. И хотеть тебя.
И еще поцелуй, куда более уверенный, сильный. И горький.
Наверное, Виталий просто очень быстро учился. Даже слишком быстро. Или все-таки когда-то умел целоваться, а потом забыл, но вот сейчас память начала возвращаться. Память тела или память желания. Пусть еще немного неловко и неуклюже, но смелее, ярче. Он ласкал рот Юры, его губы, проникал глубже, то отдавал инициативу, то брал ее снова. И да, он был возбужден. Очень сильно возбужден, ничуть этого не скрывая. Впрочем, наверное, он даже не знал, что это нужно скрывать. Он прижимался к Юре бесстыдно, сильно.
Это странно, совершенно безумно смотрелось со стороны. Красивый молодой мужчина в джинсах и свитере, посреди раздолбанного торгового центра в городе, занятом тварями, целует и ласкает другого, совсем, кажется, юного, не менее красивого парня в полной военной выкладке. Вокруг них — какая-то лохматая-зубастая-шипастая мелочь, эхо, скрипы, цокот, рычание и писки. И будто больше никого и ничего.
Юрка ногой обвил его бедра, спиной влип в какую-то очень условную опору. То ли хлипкую перегородку, то ли стеллаж… но так Вит чувствовался еще острее. Почти болезненно. Он не был скован условностями, он ничего не знал о том, как надо, он просто был, просто делал то, что ему хотелось. И в черных пульсирующих зрачках все меньше было Вити.
А Виталий был совсем другим. Он не был робким и стеснительным, он просто не понимал пока что именно хочет и как это получить. Он целовал. Перебирал пряди растрепавшейся шевелюры Юры. Ласкал ладонями шею, безотчетно терся пахом о бедра, дыша все тяжелее, загнаннее. Проснувшееся тело требовало своего.
Колебался Юрка какую-то долю мгновения. С силой провел ногой по его бедрам, опустил, пошатнулся, точно пьяный, совершенно дурным взглядом глядя в его почти почерневшие глаза. Щелкнула пряжка пижонского пояса. Почти истерично взвизгнула молния на джинсах. Юра закусил губу и ладонью накрыл напряженный член Виталия сквозь тонкую мягкую ткань нижнего белья. В джинсах тесно и ужасно неудобно. Неловко. Он и себе-то не особо часто позволял справляться с напряжением вот так. Но прикасаться к другому — это уже за гранью фантастики.
Стон Виталия был громким, ошеломленным, почти шокированным и самую малость испуганным. Где-то внизу в ответ взметнулся глухой вой, в котором отчетливо слышалось недоумение, и тут же словно растворился в шальных, потемневших до грозовой синевы глазах, в шумном дыхании.
— Что… ты делаешь? — в голосе Виталия слышалась почти паника. Его тряхнуло, выгнуло, он вцепился в предплечья Юры, глядя на него почти безумными глазами. Тот замер под прикосновением. Застыл, глядя на него огромными, почти перепуганными, но все равно шалыми глазищами.
— Ты… тебе не нравится?.. — пальцы на секунду сжались чуть сильнее, снова ослабили хватку, но все равно инстинктивно поглаживали напряженную плоть.
— Да. Нет. Не знаю! — Виталий отчаянно замотал головой, цепляясь за плечи еще сильнее и запрокидывая голову, устремляя взгляд куда-то в потолок. Несколько секунд только рвано дышал, а потом двинулся вперед, в чужую ладонь, застонал, уткнулся лицом куда-то в шею и еле слышно, почти умоляюще прошептал: — Сделай так… еще…
У него было обжигающе-горячее тело. Там, под бельем. А для того, чтоб взять его в ладонь, пришлось основательно извернуться. Но стоило пальцам обнять ствол, стоило чуть неловко скользнуть вверх-вниз, наградой стал судорожный тяжелый выдох, опаливший шею.
Юрку трясло. Он потерся щекой о щеку Виталия, отчего вдоль позвоночника будто кто разряд тока пустил. Всхлипнул. Как-то совсем по-девчачьи, зубами прихватил мочку его уха и снова двинул рукой, и снова, в почти неловком рваном ритме.
Виталий напрягся, сжался, подаваясь вперед, навстречу. Так требовательно и бесстыдно, еще не зная ни условностей, ни морали, по-звериному. Мотнул головой, захлестывая лицо Юры прядями, и провел языком по покрытой испариной коже от плеча по шее до кончика уха. Обжег дыханием, вылизал ушную раковину, несильно сжал зубами край. Его сердце колотилось где-то у Юрки в грудной клетке, рвалось, а срывающиеся с губ слова вперемешку со стонами было почти не разобрать.
— Что… это? Что ты… делаешь… со мной…
— У людей в Анклавах это называют сексом, — шепнул Плисецкий, понимая, что ему потребуется помощь. Самостоятельно стоять он скоро не сможет, а вот постыдно спустить себе в штаны — аж бегом.
— Я помню… те, кто шумели по ночам… — Виталий выдохнул и вдруг стиснул его руку, не давая двигаться. — Я подглядывал, видел, — он отстранился на мгновение, заглядывая в глаза почти бешено. И вдруг плавно опустился на колени на пол. Сосредоточенно нахмурился, словно вспоминая, а потом плавно расстегнул молнию. — Он большой…
Он подался вперед, языком пробуя на вкус мокрое пятно на ткани белья.
— Что ты делаешь… не надо, Вит… — голос просел и скорее походил на хрип. Юрка обеими руками вцепился в плечи Виталия, понимая, что еще чуть-чуть и окончательно спятит. — Не надо…
— Тебе нравится? — тот вскинул голову, глядя на него с удивлением, почти тут же сменившемся радостью. — Тебе нравится, - с тем же удивлением констатировал и тут же словно забыл о своем собственном возбуждении. Форменные брюки с узких бедер он сдернул почти грубо, оставив болтаться где-то в районе колен. Ладонями погладил ноги, немного поколебался, а потом вниз потянул и белье, выпустив на свободу ноющий от возбуждения член. Монструозная мелочь, что еще крутилась рядом, разбежалась, но сознание только скупо отметило этот факт.
— Я хочу его попробовать, — Виталий облизнулся, подался вперед, касаясь губами головки. Отстранился, носом уткнулся в светлые волоски, жадно вбирая запах. Потерся носом и снова вернулся к своей «игрушке». Он не знал, как правильно, как надо. Но языком прослеживал венки, собирал вязкую жидкость.
Высвободиться не получилось бы, даже желай Юрка этого по-настоящему. Тупо не хватало сил. Дрожали руки, подламывались колени, кружилась голова, не то от гипервентиляции, не то напротив, от нехватки кислорода. И еще Вит. Вит кружил голову. Его присутствие. Его неумелые, но такие искренние прикосновения. Так что все, на что хватало Юрку, — жаркий отчаянный шепот:
— Нет, не надо… не надо, Вит… пожалуйста, не надо, Вит… господи… Вит… Вит… ВИТ!..

[shizandra]

Только Виталий не слышал. Или не слушал. Смотрел сквозь волосы, блестя глазами, ловил каждый выдох, каждое дрожание ресниц. Играл удовольствием неосознанно, словно экспериментировал. А потом вдруг словно что-то вспомнил. Отстранил, облизывая припухшие покрасневшие губы, с сомнением посмотрел на качающийся у самого лица член и снова подался вперед, почти надеваясь ртом на каменный ствол. Взял в кольцо губами, помедлил, медленно выпустил и вернулся, все также наблюдая.
Щеки пылали, на висках и лбу выступил пот. Пряди волос прилипли к шее. Юрка задохнулся от нахлынувших ощущений, сдавленно ахнул. Быстро облизнул пересохшие потрескавшиеся губы.
— Вит, пожалуйста!..
— О чем ты просишь? — это можно было бы принять за игру или кокетство, но в глазах Виталия стояли голод и недоумение. Он действительно не понимал. — Тебе не нравится?
Юрка посмотрел на него растеряно. Дрожащей ладонью коснулся щеки, погладил, смял его губы кончиком пальца. Невинно и непристойно. Этого же хотели от него самого многие в Анклавах. Да он вообще убивать был готов за подобные заявки. Но не с Витом. Не так давно он просил Виктора поцеловать его, просто потому что никогда сам этого не делал. А теперь его неумело, но с таким удовольствием ласкает Виталий.
— Нравится, — выдохнул наконец Юрка. — Просто еще чуть, и я м-м-м… и я не смогу сдержаться и в общем… я тебя испачкаю…
Виталий недоуменно сморгнул, а потом улыбнулся. Пожал плечами и, выдохнув: «ну и ладно, зато тебе нравится», длинно лизнул бедро. Пряди волос странной, почему-то очень острой лаской коснулись члена, вызвав новую дрожь.
— И мне нравится, — почти мурлыкнул Виталий. — Очень нравится, — царапнул ногтями кожу и снова принял в рот напряженный ствол. Он не знал, что именно надо делать, явно повторял то, что увидел когда-то, но этим только растягивал такую сладкую агонию.
Надолго Юрия не хватило. Он содрогнулся всем телом, глухо вскрикнул, запрокидывая голову.
— Боже-боже-боже-боже… — он жмурился, кусал губы и мысленно ругал себя за все на свете, что было в его власти и не было. Он не сможет уйти. Просто не захочет.
Виталий замер, но отстраниться даже не попытался. Подождал, пока Юрка освободится полностью и только потом отстранился, выпуская его и облизываясь, размазывая по губам белесые капли. Кинул на лицо Юры любопытный взгляд и снова опустил глаза, на опадающий член. Снова его погладил, словно пытаясь вернуть в прежнее состояние.
— Он… стал маленьким. Все хорошо, Юра?
Не ребенок. Совсем не ребенок. Глаза взрослые, умные. Только все равно дергало этой его детской непосредственностью.
— Да, — выдохнул Юрка, все еще дрожащими руками пытаясь натянуть назад белье и надеть штаны. Получалось паршиво, с трудом, но в конечном итоге получилось. — Все хорошо.
Он медленно опустился рядом с Виталием на колени, заключил его лицо в ладони и губами прижался к губам.
— Спасибо.
— За что? — в поцелуй спросил Виталий прежде, чем ответить. Уже не так неловко и неумело, но с прежней страстью.
— Просто это было потрясающе, — шепнул ему Юрка. — Это на самом деле было замечательно, и за это тебе спасибо.
— М-м-м… наверное… пожалуйста? — Виталий погладил его по щеке, по волосам на плечах и вдруг вскинулся. Резко повернулся и замер, напряженно вглядываясь в полумрак, до которого солнечные лучи еще не добрались. — Нас кто-то видел. Это плохо?
— Не обязательно, — качнул головой Плисецкий. Увы, но даже его зрения не хватало на то, чтоб понять был ли кто-то там, в полумраке, и если был, то кто. Если Юри или Джей — замучают шутками и подколами. Если Отабек… что-то царапнуло. Сожаление, быть может? Если же Виктор?
— Люди ценят уединение. И то, что называют личным пространством. И то, что мы с тобой здесь… в общем то, что было, не принято выставлять напоказ.
— Я понял, — как-то бесцветно выдохнул Виталий, чуть рассеянно погладил его по руке и неловко поднялся. От его собственного возбуждения остался уменьшившийся бугорок на джинсах и припухшие губы. — Наверное, тебе лучше идти. Иначе тебя будут искать. И ругаться.
Он балансировал между Виталием и Витей. Это было заметно по подрагивающим рукам, пульсирующим зрачкам и неуловимо искажавшемуся лицу, которое то словно пыталось расплыться, то снова твердело.
Каждое изменение отчего-то отдавалось в теле болезненным уколом. Юра тоже поднялся, потом взял Вита за руку, на какой-то короткий миг сжал его пальцы. И вот что сказать? Что обычно люди говорят друг другу? Как смотрят друг другу в глаза после всего? Что думают? Почему так мучительно-то, а?
— Я не хочу тебя терять.
Виталий вскинул на него изумленный взгляд. Сморгнул, посмотрев на их руки, и вдруг отшатнулся. Сделал еще один шаг назад, и еще. И закричал, падая на колени и сжимая ладонями голову. Его крик эхом прокатился по торговому центру и в ответ поднялся вой. Страшный, злобный вой. Ошивающаяся неподалеку «собака» Виталия зарычала, мотнула головой, недоуменно глядя на хозяина, метнулась вперед, резко остановилась, кубарем покатившись вперед. Вскочила на лапы и зашипела, хлеща хвостом с мгновенно вставшими шипами пол. Казалось, что еще секунда, неловкое движение, и она бросится на Виталия, словно Юры рядом и нет.
Виталий застонал, медленно отнял руки, глядя безумными глазами на оскалившегося монстра. Несколько долгих секунд в его глазах пылала настоящая ярость и чудовищная боль, а потом он обмяк, словно из него выдернули позвоночник. Осел, уронил руки на пол, дыша тяжело, со всхлипами, как после долгой истерики. Тварь перестала шипеть, шипы опали, и хвост замер. Она переступила лапами, и вдруг подошла поближе, ткнувшись башкой ему под руку. Виталий крупно вздрогнул, механически погладил лоб твари и поднял на Юру показавшиеся пустыми глаза.
— А у тебя хвост расплелся, — он хитро улыбался, больше не Виталий. Витя, Витька. Мальчишка, от возвращения которого как по команде унялись твари.
— Да, растрепался, — кивнул Юрка. Эта перемена причиняла боль. Настоящую боль. И внезапно прорезавшийся страх: а что, если Вит больше не вернется? Что, если он собственными руками убил Виталия, уничтожил, стер, оставив властвовать в теле взрослого мужчины разум мальчишки. — Мы задержались. Прости. Нам, наверное, нужно вернуться, да? Все будут волноваться, что мы куда-то пропали.
— Я обещал Виктору, что покажу ему место, — Витя тряхнул волосами, улыбаясь, и протянул Юре руку. — Пошли?
Тот обнял его ладонь своей, легонько сжал, кивнул головой, соглашаясь и в очередной раз уговаривая себя успокоиться. Может быть, Виталий вернется ночью. Сейчас утро, время Вити. Время, когда монстры просыпаются и начинают требовать к себе самого пристального внимания.
— Идем, — Юра кивнул еще раз и глянул под ноги. Мелочь снова копошилась рядом, заглядывая своему хозяину в лицо. Не то щенки, не то котята. Гротескные. Непривычные. Монстрячьи дети. — Конечно же, идем.
Они так и вернулись в мебельный магазин — держась за руки и в сопровождении «детского сада». Правда, за порогом мелкие монстрики раскатились-разбежались, затеяв игры между собой, но внимание на них уже никто не обращал.
— Витя! — Виктор буквально вылетел к ним из-за батареи составленных столов. — Я уже начал волноваться.
— Мы гуляли, — тот задорно улыбнулся и тут же состроил виноватое лицо. — Только я запачкался. Ты же не будешь сильно ругаться?
Виктор закусил губу и покачал головой:
— Нет, не буду. Но если хочешь, мы сможем поискать что-нибудь еще.
— Ты хотел уйти, — Витя вскинул на него чистые глаза, и Виктор вздрогнул.
— Я хотел, чтобы мы поиграли в засаду… — растерянно и очень неуверенно выдохнул он.
— Неважно, — Витя отвернулся то ли пряча глаза, то ли ища кого-то. — Я могу показать, где лучше это сделать.
Виктор побледнел, скользнул взглядом куда-то за плечо Юры и отвел взгляд.
— Туда долго идти? — прохладный голос Отабека был спокойным и почему-то колючим. Сам Отабек стоял на пороге и смотрел на мелких тварюшек, копошащихся в стороне.
— Нет, — Витя замотал головой. — Не очень.
— Нам нужно выходить сейчас, — Виктор смотрел туда же, куда и капитан. Словно и одному, и другому было невыносимо смотреть на других.
— Значит, выходим сейчас, — Юри принялся методично дособирать все, что еще не было собрано, перепроверять разгрузку, комплектацию оставшегося боеприпаса. Так же действовал и Джей. То бросал выразительные взгляды на Танцора, то на Витю-Виталия, то на лейтенанта.
Неловко. Весь вид Плисецкого буквально вопил о чем-то непристойном. О том, что где-то в этом долбанном торговом центре двое занимались отнюдь не осмотром достопримечательностей. Особенно зацелованные губы и раздерганная форма.
— Ну что?! — не выдержал, наконец, Юрка, обводя тяжелым, почти злым взглядом Виктора, капитана, Юри с Джеем и даже Джаксу достался хмурый и колючий взгляд исподлобья.
Но отвечать никто не спешил. Крис вскинул бровь, изображая вежливое недоумение, Виктор пожал плечами, проверяя ножи. А Отабек словно закрылся. Ни на Юру, ни на Витю он вообще не смотрел. Он в принципе ни на кого не смотрел, только иногда косился на хронометр, стиснув зубы, и скомандовал отход, как только остальные объявили о своей готовности.

[shizandra]

19.

…Идти, не опасаясь нападения тварей, было странно и даже немного дико. Витя шел впереди, весело о чем-то рассказывая хмурому Виктору, и чуть не подпрыгивал от переполнявшей его энергии. У них даже была группа сопровождения из уже привычного уменьшенного гидралиска и парочки тварей побольше, взявших их словно в «коробочку», как только они вышли из торгового центра. Но даже если такое передвижение и было безопасным, менее страшным оно отнюдь не стало. Из своих укрытий выходили, выползали монстры всех мастей, словно для того, чтобы поздороваться с хозяином. Рядом с некоторыми Витя останавливался, чтобы приласкать или «пообщаться», а на объявленном Отабеком привале и вовсе ушел, пообещав вернуться через полчаса.
После его ухода в группе повисло напряженное усталое молчание. Впрочем, продлилось оно недолго, когда Джакс высказал общее состояние:
— Только я странно себя чувствую в таком окружении?
— Не только, — Отабек покосился на двух драгонлисков, появившихся над ними где-то в середине пути.
— Но если мы с таким эскортом появимся у Периметра…
— Нас всех расстреляют как измененных, — закончил за него Юри.
— Ладно если расстреляют, — передернул плечами, поправляя рюкзак Жан. — Я, конечно, верю, что здесь можно жить и в общем-то неплохо, но честно, я бы предпочел жить среди людей. Это как-то привычней, что ли.
Танцор нахмурился. Джей, заметив это, продолжил свое вдохновенное вещание, время от времени поглядывая на него, дабы удостовериться в реакции на собственные слова.
— Люди — это люди. Ну там, Анклавы, проверки, обычные реакции, попытки найти способ избавиться от прорывов и стабилизировать наш мир… у нас есть цель. Человечество должно выжить и продолжить себя во Вселенной. А что монстры? Вот что нужно тварям, а? На кой хер они проломились в наш мир? С какого перепугу размножаются? А эти жуткие твари в подземке… брр… я чуть не обосрался, господа… С таким под боком страшно жить… Как он тут только протянул столько времени? Потому, наверное, и спятил, бедолага.
— Заткнись, Джей, — попросил наконец Плисецкий.
— Ну, а чего? Из мужиков одни только нарики проламываются за дозой. Баб вообще нет. Монстров, что ли, трахать?
— Завали кабину, Леруа, — по слогам выцедил Танцор.
— Отставить, — хмуро припечатал Кацуки. — Хватит трепаться. Джей, хочешь философские диспуты вести — записывай на бумажке, потом трактат опубликуешь. И прекрати доставать Танцора. Он может и психануть. Юра… угомонись. Здесь и сейчас не место симпатиям. Вообще.
— Не лучшее время для выяснения отношений, да? — Крис усмехнулся. — Вот только кажется мне, что решать надо именно здесь и сейчас. Если мы не хотим словить пулю в лоб, к Периметру мы должны подойти в гордом одиночестве и без охраны. Вот только вопрос, как и до этого, один: что с Витей-Виталей? Виктор, звезда моя, если ты решил уводить его отсюда, то разделяться надо сейчас. Потому что его-то точно не пропустят. Он знает, что мы собираемся уходить, но против ничего не имеет.
— Блядь, да не знаю я! — неожиданно взорвался всегда спокойный Виктор. И стало вдруг понятно, как сильно измучила его эта дилемма и как хреново ему сейчас. — Не знаю я, как увести мальчишку, который не хочет «оставлять друзей» и который отвык от меня за десять лет. Дойдем до Периметра, а там посмотрим. Может, и не ждет нас там никто, и никакого кордона не будет. Мы понятия не имеем, в какую стороны нас Витька ведет.
— Я не оставлю тебя здесь с ним, — холодно отозвался Отабек, выразительно похлопав по своей винтовке. — Так что вариант «остаться» можешь сразу исключить.
— Если ты убьешь его или, не дай бог, Витю, нам конец здесь, ты же понимаешь? — угрюмо отозвался Крис, следя то за ним, то за замершим от такого заявления Виктором. Ну да, при нем капитан свои планы и опасения не озвучивал.
— Понимаю. Но по-другому я не могу. И ты это прекрасно знаешь. По-хорошему, Виталия здесь оставлять тоже нельзя. И мне все равно, каким способом убрать его отсюда.
— Ну ты и… сука, кэп, — выдохнул Крис. — Я тебя понимаю, но это мое мнение не изменит.
— Благо большинства выше блага одного, — Отабек отвел взгляд, но упрямая морщинка на лбу никуда не исчезла. — Витя не страшен нам, но не он командовал теми монстрами, что охотились на нас в хранилище. Так что вот тебе минус еще один вариант, Виктор. Ты не останешься здесь. И Виталий тоже.
— А за Периметром его убьют, — глухо выдал Виктор. — Мы уже на сто рядов перебирали эти варианты.
— У тебя больше нет вариантов.
— Есть. Убить тебя, — Виктор сузил глаза. — Кажется мне, что это будет наилучшим выходом.
Реакция Бека была предсказуемой, но очень быстрой. И уже через долю секунды дуло винтовки Отабека смотрело Виктору в лоб.
Так же, как дуло пистолета Юрия смотрело в висок капитана.
— Прошу тебя… Отабек… пожалуйста, не надо, — Плисецкий был почти спокоен. Только предательски поблескивали глаза. Даже губы не дрожали. Состояние выдавал только взгляд. — Хочешь пристрелить кого-то из них, сначала стреляй в меня.
— Ты же знаешь, что я буду быстрее. И Виктор все равно умрет, — так же спокоен был Отабек. — А без него Витя никуда не пойдет, так что я в любом случае в выигрыше. Или тебе Виталия жалко?
— Виталий не виноват в том, что у нас задание и приказ, — негромко ответил Танцор. — Виталий не виноват в том, что с ним случилась такая вот поебень. С каких пор мы тут зачищаем невиновных? По-моему, значительно проще договориться хоть с Виталием, хоть с Витей, что время от времени сюда будет наведываться отряд. Хоть в аптеки, хоть в не разграбленные мародерами склады. Никто никого не убивает, и все счастливы.
— Это не нам решать, Юра, — медленно проговорил Кацуки. — Ты должен это понимать. Мы только выполняем приказы. Стратегию выживания человеческой расы придумывает даже не Фельцман. Все намного сложнее, чем мы вообще можем себе представить.
— Я в курсе, Ронин, — не глядя на него, бросил Плисецкий. — Пожалуйста, не заговаривай мне зубы.
— Не вмешивайся, Юри, — странно мягко произнес вдруг Виктор, лишь на секунду отведя взгляд от лица Отабека.
— Ну что, так и будем стоять, как в плохом старом кино? — Крис раздраженно пожал плечами.
— Ты сам сказал, что нам нужно принять решение, — холодно ответил Отабек. — Поэтому просто не отсвечивай. Моей выносливости хватит как минимум на пару часов.
— Ты забываешь про Витю и его «друзей». Уверен, что если он увидит, как ты пытаешься убить его родного брата… Ты успеешь убить Виктора, но не Витю. И знаешь, я вовсе не уверен, что Виталий не высунется за пределы Периметра, пылая жаждой мести. Он хоть и не гений стратегии, но сколько парней умрет прежде, чем он успокоится? — Крис медленно подошел, стараясь не делать резких движений, опустил дуло винтовки Отабека. — Что бы ты ни сделал, Бек, жертвы будут. Ты уверен, что сможешь пережить еще и их?
Отабек резко повернулся к нему, поджал губы. Кажется, он еле удерживается от того, чтобы не ударить Криса. Хорошо ударить, с чувством, так, чтобы кровь разлетелась по сторонам из разбитого носа.
— Его все равно убьют, как только он выйдет за Периметр. Или до, но не люди, а монстры.
— Поэтому все, что нам нужно, — это дойти до Периметра, посмотреть, кто нас там ждет и решать на месте. Монстры Витю не отпустят, но Виталия — вполне.
— А потом Юри напишет рапорт обо всем, что здесь произошло. А если не напишет, то это сделаю я, — отрезал Отабек.
— Возможно. Но у парней будет фора. И это будет честно, Бек, — Крис еще пытался его уговорить.
— Правильность хороша до времени, капитан, — подал голос Жан.
— Если существует шанс, что Виталий сможет стать нормальным, даже несмотря на мутацию, если он просто сможет жить вне периметра, без монстров и постоянного помешательства, ему нужно дать шанс, — твердо отчеканил Юрий. — Шанс на выживание должен быть у всех.
— На мой взгляд, это отчасти справедливо даже для… — Кацуки едва не сказал «для твари». Но оборвал себя на полуслове. — Даже для мутировавшего.
Отабек обжег Юру взглядом, но смолчал, хотя было заметно, что ему явно есть что сказать.
— Я только надеюсь, что он захочет уйти, — едва слышно выдохнул Виктор, обмякая, опуская плечи. На Юру он смотрел с благодарностью.
— Боюсь, это тот самый случай, когда мнение твоего брата спрашивать не стоит, — Крис снова улыбался. — Ну что, мы обсуждение закончили, пожрать-то хоть можно? Джей, прелесть, твой кофе в постель все ближе, но ты все еще должен его заслужить. Как насчет того, чтобы поделиться со мной шоколадкой? Я точно знаю, что у тебя осталась заначка.
Танцор опустил пистолет и отвернулся.
Странное ощущение. Разорваться он не сможет. Не сможет остаться с Виталием. Не будет с Виктором. А капитан, похоже, с удовольствием готов его пристрелить, и с этим ничего не поделаешь. Впрочем, есть еще монстры, есть еще руководство, и скорее всего списание по профнепригодности и дальнейшее поселение на фермах. Даже не в пределах Анклавов. Что ж…
— Джакометти, за это ты должен будешь ублажать меня всю ночь! — хмыкнул Леруа, но все-таки полез в боковой карман, доставая хорошо так подточенную плитку, старательно обернутую мятой фольгой и оберточной бумагой.

[shizandra]

Крис кивнул и принялся шуршать оберткой. И словно вот этот звук, обыденный и такой домашний, переключил какой-то тумблер. Схлынуло напряжение, зато навалилась усталость. Все-таки нормально эту ночь поспать никто так и не смог, переход был долгим и впереди еще столько же. Но об этом старались не думать. Просто перекидывались ехидными шуточками и остротами, в основном Крис с Джеем, но их мирной болтовни вполне хватало, чтобы почувствовать себя почти в безопасности. И крутящиеся в поле зрения монстры, хоть и напрягали по-прежнему, теперь вызывали еще и другие ощущения. За ними, их обычной жизнью хотелось наблюдать. До этой вылазки все, что интересовало любого солдата — это уязвимое место твари и как ее быстрее убить. Но сейчас все эти зубастые, шипастые и прочие монстры были почти… домашними? Нет, менее уродливыми они не стали, просто было что-то еще. Отношение к Вите, их настороженное, но не враждебное любопытство к чужакам и даже то, как некоторые из них выпрашивают у Вити ласку. А уж чего стоит его «детский сад»!
— Наверное, я больше никогда не смогу смотреть на них по-прежнему, — тихо произнес Отабек после почти пятиминутного ленивого наблюдения за резвящимся в пыли среди осколков молодняком.
— Я тоже. Наверное, я окончательно стал профнепригодным, — Танцор сидел в сторонке, и какая-то пузатая мелочь по-дурному скакала всего-то в метре от него. — Ты будешь прав, когда напишешь на меня рапорт, капитан.
— Тогда уж на всех, — Крис наконец закончил с шоколадом и теперь сидел, откровенно откинувшись на Джея и вытянув ноги. Возле него какая-то мелкая тварюшка нагло завалилась спать, и он смотрел на нее почти с детским любопытством, словно решал про себя, цапнет или нет, если попытаться ее погладить. — Потому что до этого мои кошмары были стандартными, но какие кошмары теперь, после этого?
Он кивнул в сторону еще одного совсем уж крохотного монстрика, выглядывающего из-за камня. Со своими клиновидными зубами выглядел бы он устрашающе, если бы не огромные глаза, которые сделали бы честь любому обычному «кавайному» милашке в Анклаве.
— Почему никто никогда не говорил, что их гораздо больше?
— Может, потому, что не все из них мечтают перегрызть нам глотку и не показываются? — предположил Отабек.
— Витя говорил, что они не нападают, если их не злить и если они сытые, — Виктор смотрел на свои пальцы.
— А еще некоторые боятся вас, — Витя появился бесшумно. Подхватил по дороге того самого, с большими глазами, и монстрик тут же трогательно прижался к нему, глядя действительно уж очень испугано.
— Судя по его клыкам, бояться ему нечего, — Крис поиграл бровями.
— Он очень маленький. А его клыки очень… — Витя наморщил лоб, пытаясь вспомнить слово, — хрупкие. Он ими пугает тех, кто побольше и пострашнее. И охотится на мышей.
Крис хмыкнул, но промолчал.
— Даже не знаю, что на это сказать, — усмехнулся Ронин, потянувшись, и все-таки рискнув почесать жесткие складки кожи одного из крохотных монстриков.
— Не знаю, как ты, лейтенант, а я понятия не имею, что теперь со всем этим делать. Вряд ли Фельцман разрешит мне такого милого крошку в качестве домашнего котенка в казарму приволочь, — фыркнул Леруа.
— Не позволит. Он и обычных котов не позволяет, — поджал губы Плисецкий.
— Ты пробовал, что ли? — недоверчиво посмотрел на него Жан.
— У нас крысы завелись, а он дератизацию устроил вместо кота. А я говорил, что кот — это еще и психологическая адаптация…
— Надо было сказать, что это психологическая разгрузка, может и повезло бы, — беззлобно улыбнулся Отабек.
— У многих могла проявиться аллергия на шерсть. Но мутации они менее подвержены, хотя и являются переносчиками, — прояснил Виктор и встал, глядя на Витю. — Мы можем идти?
Тот оглядел свое клыкастое «воинство» и кивнул.
— Тогда пошли, — Отабек встал следом.
И они пошли. Вытянувшись в цепочку, чтобы было удобнее пробираться через завалы и обходить воронки, которых с каждым шагом становилось все больше.
— Что здесь случилось? — Виктор не выдержал первым.
— Очень похоже на ковровую бомбардировку. На захлебнувшуюся ковровую бомбардировку, — Крис остановился на краю одной такой ямы, полной грязи и обломков. — А вот здесь прошелся кто-то очень крупный.
— Руталиск, наверное, — Виктор покосился на Витю. Развивающаяся тема ему явно не очень нравилась. Но вопреки его опасениям, Витя смущенно почесал нос.
— Я называл их Слонопотамами. Они были очень большими, как в кино, и с хоботами.
Виктор резко остановился.
— Так это ты их… придумал?
Витя пожал плечами:
— Нет. Они были раньше, но другие. Просто я думал, это будет весело, но потом мне не понравилось.
— И тогда появились бивни, — проворчал Крис, откровенно шокированный. — Дам сто против одного, что они мутировали по твоему желанию.
Отабек наградил Криса тяжелым взглядом и перевел его на Виктора. Очень выразительный взгляд, говорящий почти. Виктор в ответ только вскинулся и отвернулся.
Дальше путь прошел почти в полном молчании. «Войско» Вити отстало, остались только самые гибкие, не особенно большие и пронырливые, ибо пробираться через завалы становилось все сложнее. Хорошо это или плохо — понять было сложно. Но город внезапно закончился, когда солнце почти село за горизонт. Вдали виднелась возведенная стена Периметра.
— Дальше нам придется… решать, — нарушил в какой-то момент воцарившееся молчание Ронин. — И других вариантов у нас не будет.
— Оставаться или уходить, — поджал губы Жан. — Непростой выбор, да?
— Это не выбор, — покачал головой Танцор. — Вообще ни разу не выбор.
Скорее уж убийство вероятностей. Когда альтернативы одна хуже другой, но меньшего зла не существует в принципе. Нет хэппи-энда. Совсем.
— Предлагаю для начала разведку. Чтобы посмотреть, что за Периметром и не ждут ли нас там с распростертыми объятиями. Спутник все еще висит над этим квадратом, наши перемещения могли отследить, — вставил Крис свое замечание. — Потому что если там комитет по встрече, я лучше тут останусь. А если никого нет, то и выбор будет проще. Гораздо.
— Ну… — протянул Джей, окинув взглядом всех присутствующих. — Кто пойдет?
— Офигеть, да? — дернул уголком губ Танцор. — Идти и трястись, что кого-то тут пристрелят, или не идти?
— Я пойду, — вздохнул Кацуки.
— Нет, Юри, пойду я, — покачал головой Плисецкий. — Хотя бы потому, что в сумерках и в темноте вижу лучше, а у тебя линзы уже ни к черту. А вы посидите здесь и посмотрите, чтоб… все уцелели.
— Одному нельзя, — вскинулся Виктор, но вперед выступил Витя. Шагнул навстречу, заглядывая в глаза.
— Ты же… не вернешься? — тихо, очень тихо спросил он. — А потом кто-нибудь пойдет искать тебя и тоже не вернется. А потом еще.
— Я пойду чтобы посмотреть, все ли в порядке на дороге, по которой мы пойдем дальше, — Танцор… нет, Юрка, перебросил за спину оружие и осторожно обнял его за плечи. — Я не могу обещать, что вернусь сразу. Я очень не хочу оставлять тебя. Не хочу потерять тебя. И я очень хочу тебя защитить.
Витя обнял его без слов. А Виктор стиснул кулаки и отвернулся.
— Все равно одному нельзя, но свою кандидатуру не предлагаю.
— Что, красавчик, хреново оказаться никому не нужным, да? — съехидничал Крис, и Виктор крупно вздрогнул.
— Крис! — одернул друга Отабек. — За языком следи!
— Не надо, Бек. Он прав, — глухо отозвался Виктор. — Только это ничего не меняет.
— Я пошлю за тобой Греда, — Витя, кажется, даже не слышал всего того, что уже успели сказать. Отстранившись от Юры, он повернулся к одной из тварей из своего «личного эскорта», и та подошла к ним. Ткнулась лобастой башкой в бедро, получила свою порцию ласки и, ловко обойдя Плисецкого, устроилась за его спиной. — Ему запрещено выходить за стену. Но он присмотрит за тобой и останется тебя ждать.
— Не нужно, Витя, — покачал головой Юра. — Его могут заметить, начать по нему стрелять, ранить или убить. Он ведь твой друг и защитник. А я справлюсь. Я же сильный. Я хотел стать чемпионом. Ты ведь стал на тех соревнованиях, помнишь?
Он обернулся к твари, названной Гредом, осторожно протянул к ней руку, еще не до конца веря, что эту самую руку ему по локоть не оттяпают.
— Послушай Юру, Витя. Он молодец. Знаешь, какой он сильный и ловкий? Очень ловкий и отлично умеет ходить, — поддержал Плисецкого Ронин. — Он волнуется, что, если Греда ранят, не сможет помочь твоему прекрасному зверю. А сам он сумеет проскользнуть там, где лучших из нас могут заметить.
— Мы называем его Танцор. Он умеет танцевать в тенях лучше, чем даже я, — вздернул подбородок Леруа. — Побереги своего зверя, Витя. И себя побереги.
Улыбка Вити была так похожа на улыбку Виталия. Лукавая, насмешливая, чуть хищная. Отвечать он никому не стал, лишь посмотрел на тварь, и та вдруг подернулась дымкой и словно растворилась в воздухе. Только было слышно едва различимое клацанье когтей по бетону.
— Они… все так умеют? — шокировано поинтересовался Отабек, оглядываясь. — И сколько вокруг нас сейчас таких?
Витя покачал головой:
— Только несколько. Им нравилось играть в детстве. Подкрадываться к взрослым и пугать. Иди, Юра. Он не будет тебе мешать, и его никто не увидит.
Плисецкий медленно кивнул. Еще одно пугающее свойство жителей периметра порядком напрягало. Если бы они вообще знали о существовании невидимок, вылазки в этот альфа-город прекратились бы совершенно точно.
Рюкзак он оставил, перевесил только аптечку, да рассовал по карманам разгрузки остатки своего боекомплекта. На всякий случай. Он остановился только один раз, возле капитана. Остановился так близко, что касался плечом его плеча и чувствовал дыхание Отабека на своей щеке.
— Пожалуйста, не причиняй им ненужного зла, Бек.
И взгляд, снизу, с линии упрямого подбородка, рубленых скул, на губы, хищный орлиный нос, красивые миндалевидные глаза.
— Прошу тебя.
— Никто не сдвинется с места, пока ты не вернешься, — тот опустил на него взгляд. Такой темный, такой жгучий. Почти ласкающий и очень тяжелый. — Только не подставляйся. Без тебя… — он отвел глаза, — Виталия не будет.
И почему-то стало вдруг так ясно, так кристально четко понятно: он был тем, кто их видел тогда, в торговом центре.

[shizandra]

— Хорошо… приказ понятен, капитан, — Юрка был без перчаток, потому и тронул чужие пальцы невесомо почти и пошел вперед. Перешел на бег, очень легкий, ловко лавируя между раскиданными плитами, блоками, рытвинами в асфальте. Очень скоро группа скрылась за завалами, а впереди, в паре километров замаячила трасса и бетонная стена с воротами, перегораживающая ее. Доты и вышки где-то там. Скорее всего, даже видно уже то, как он прыжками несется вперед, а может и нет, если кто-то из вахтенных не соблюдает протокол. Или тупо уснул, или не успел пока что сменить обычный визор на прибор ночного видения.
Последнее вообще было б отлично.
Танцор метнулся за разодранную фуру-цистерну и замер. Чуть в стороне хрупнуло стекло. Сопровождающий-невидимка? Странно прятаться от своих же. Странно прятаться от парней Поповича. Избегать открытых мест, простреливаемых участков, прятаться по укромным местечкам, пытаясь незримо пробраться.
Он не сразу заметил пролом, вернее, даже лаз, достаточно широкий и высокий, чтобы в него мог пройти взрослый человек в боевой выкладке. Лаз был замаскирован и, в целом, весьма неплохо, так, что, если не искать что-то подобное целенаправленно, не заметишь. Прекрасное использование теней и арматуры. Скорее всего, лаз может быть по-хитрому защищен, вероятно, даже заминирован. Ну или с навешанными файрами-пугалками, чтоб твари не поперли.
Может, именно так за Периметр и попали охотники за «арфитом»?
— Танцор Стрельцу… как слышишь, капитан, прием… нашел лаз. Наши вчерашние гости могли пройти здесь. Если я прав, то есть шанс, что по ту сторону лаза лагерь сталкеров. Я прошел простреливаемый сектор спокойно. Здесь все тихо.
— Стрелец Танцору, — голос Отабека в наушнике звучал совсем по-другому. — Лагерь наркодельцов может быть там, только если ребята Поповича филонят или среди них завелась «крыса». К тому же они должны были уже уйти. Прошли почти сутки с тех пор, как первая партия проникла сюда.
— Я проверю? — Юрка аккуратно заглянул внутрь лаза, до предела напрягая зрение. Не видно растяжек, не видно датчиков слежения или массы. Ничего не видно. Хотя, ну какие датчики могут быть у сталкеров? Какие? Профессиональные! Особенно, если учесть тактический рюкзак, который принес Виталий.
Короткий визуальный осмотр, осмотр на предмет техники и расставленных меток. Да, есть. И судя по коду, который поступил на его персональный браслет, это как раз метка родного управления. Значит, парни из отряда быстрого реагирования теперь знают, что как минимум он сам жив и дошел до стены периметра.
— Стрелец, здесь метки. Код родной, не ломанные. Меня засекли как минимум наши.
— Потрясающе. То есть очень скоро кто-нибудь прибудет, чтобы проверить. Времени у нас совсем нет. Оставайся на месте и отслеживай ситуацию. Заодно проверь на тот случай, если наркоторговцы еще там.
— Выполняю, — Юрка тряхнул головой. Времени на возвращение нет в принципе. Но что тогда будет с Витом? С Витей? Что с ними будет? — Я пойду в лаз, посмотрю, как можно выйти наружу.
Он помедлил, взвешивая все за и против, и все-таки сказал:
— Отабек, не убивай только. Это все, о чем я прошу.
— Не раньше, чем мне дадут повод. Мы все идем к тебе. Ты поставил маячки, чтобы нам не пришлось тебя искать?
Юрка снял с браслета крохотную метку-наклейку и прижал ее к арматурине аккурат над входом в лаз.
— Активировал. Как видно?
— Да, вполне, — в разговор вмешался Крис. — Мы тебя видим.
— Только не подставляйся, — повторил Отабек. — И не влезай в неприятности без нас.
— Постараюсь, Стрелец, — дернул уголком губ Юрка и отключился. Осмотрелся и осторожно шагнул в лаз, пригибаясь и присматриваясь к каждой трещине, к каждому выступу, подсознательно настраивая себя на то, что любая незамеченная мелочь может оказаться детонатором, растяжкой или еще какой дрянью.
Шаг за шагом, всем телом резонируя с окружающей напряженной атмосферой. Страха нет, как нет беспокойства о себе. Что заденут, что достанут, что тварь какая загрызет вопреки приказу Вити. Что сталкеры пристрелят, или что расстреляют свои же. Страх был только за группу. Только за тех, кто шел следом.
Пугало еще и то, как быстро в разряд «своих» вошли Крис, Виктор, странный мальчик-мужчина Витя и Отабек. Бек. Слишком быстро, даже запредельно быстро. И это до чертиков напрягало его.
Пахло плесенью. Немного гарью и дерьмом. Наверное, где-то здесь пролегал коллектор, и, когда все подорвали, древние экскременты оказались на поверхности. А сталкерам что? Главное, чтоб было где просочиться мимо заставы.
Тихо и медленно. Тише едешь — дальше будешь. Прописная истина, которая была как нельзя актуальна именно здесь и именно сейчас. Плисецкий прислушался. Голоса доносились пусть слабо, но различимо. Где-то рядом выход. И скорее всего, этот выход ведет к какому-то пятачку в руинах, не слишком удобному с точки зрения регулярных соединений для обустройства поста, но вполне отличного для сталкеров и нелегальных ходоков за периметр.
— Танцор Стрельцу, — тихо-тихо выдохнул Юрка в гарнитуру. — У выхода пост. Повторяю, у выхода пост… скорее всего нелегальные сталкеры.
— Попробуй узнать, кто именно. Но если это опасно, то не суйся, — прошипел наушник голосом Отабека. — Скоро совсем стемнеет. Мы уже близко.
— Ок, — Юрка не отключил связь, оставив фоном капитану собственное дыхание. Любой звук может предупредить о ловушках и проблемах. Лучше так, чем они не узнают о какой-нибудь херне.
— Долго… Радужных пони ловят? Какого хера вообще было отправлять этих обсосков?
— Захлопнись, Жаба, — два голоса. Резкий и Хриплый, так Юрка и назвал их про себя, чисто ради идентификации. — Они не выходят на связь, значит возникли проблемы с тварями.
— Что если твои источники заливали, м? — Резкий взвизгивал на концах фраз.
— Мальчикам и шишкам тоже нужна дурь, — Хриплый отвечает нехотя, с ленцой, и потому кажется, будто он чем-то напоминает эту хищную тварь, любимчика Вити.
— Это не значит, что они не могли перехватить наших там… — снова Резкий. А от того, что он сказал дальше, Юре на миг показалось, что волосы зашевелились на голове, невзирая на удерживающие их в жгуте спицы. — Но что если их покрошили парни из оперативной группы, которая зашла в периметр пять дней назад, м?
— Вот когда они выйдут, тогда и спросим, — в голосе Хриплого звучала улыбка. Очень нехорошая улыбка, от которой вдоль позвоночника прошел озноб.
Осторожно развернувшись, Юрка скользнул поглубже в лаз.
— Бек… ты слышал?
— Блядь, — Отабек за все время пребывания в Периметре почти не матерился. И сейчас ругательство прозвучало почти дико и странно волнующе. — Они знают про нас. И что-то они слишком вольготно там себя чувствуют. Похоже, у Поповича таки «крыса», а может, и не одна. И если они узнают, что ты совсем рядом…
— Схоронись, Юра, — произнес Крис. Странно, почему Виктор молчит? Не на связи? Или окончательно все решил для себя? — Просто спрячься и слушай. Может, что полезного узнаешь. У тебя есть датчики движения? Можно хотя бы приблизительно их численность узнать.
— От сырости они у меня, Джакс? — фыркнул Плисецкий. — Нету, конечно… ладно, давай так, подползу поближе, осмотрюсь. Насколько стемнело? Я в лазе, здесь в принципе темно, но если я буду высовываться, я должен знать насколько стемнело.
— Через пару минут стемнеет совсем. Ты осторожней, датчики могут быть у них. Мне вот только интересно, наш Виктор в самом начале пел что-то про аванпосты, да и мы сюда с боем пробивались, а тут ни одной твари поблизости.
— Можно потом спросить у Вити. Но тут завалов слишком много. Да и твари не солдаты, смен у них нет, — в голосе Отабека не было уверенности. Видимо, ее не было и во взгляде, потому что после секундной заминки в разговор вклинился Виктор.
— Витя говорит, что убрал их. Чтобы в засаду было играть интересней, — в его голосе еще слышалась боль, тлела где-то на грани восприятия.
— Надеюсь, они не очень далеко, — вздохнул Крис. — На тот случай, если нам придется вступить с этими… типами в бой. И знаете что, парни, между этими вот уродцами, что за стеной и монстрами, для дружбы я последних выбрал бы. Они честнее.
— Королева в восторге, — выдохнул Плисецкий. — Мне особенно понравилась мелочь пузатая. Совсем как котята или щенки.
— Молчи, — послышался наконец голос Кацуки. — Ты слишком близко к их секрету, так что лучше молчи и жди, мы уже близко.
— Я бы с радостью спустил на эту мразь Витиных зубастиков, — шепнул Танцор и замолчал. Мысленно он отсчитал время до ста двадцати, потом еще раз до ста двадцати. И только потом, пригнувшись, тихонько пошел вперед, пока голоса снова не зазвучали совсем рядом. Все те же, Резкий и Хриплый. Потом к ним присоединился еще один, неприятный фальцет, заика, который говорил до странного похоже на Багза Банни, гудящий бас и еще один, очень-очень тихий и неразборчивый.
Перед выходом из лаза была плита. Обычная бетонная плита, из-за которой удобно стрелять, или которой удобно завалить выход и все. И привет. Кончиком пальца он отстучал пять одиночных стуков в микрофон гарнитуры, сигналя о пятерых, как минимум. Высовываться рискованно, даже слишком. И все-таки Юрка осторожно шагнул вперед, всем телом вжимаясь в бетон. Его окружали густые сумерки, которые, тем не менее, его глазам были не помехой. Так и есть, рядом пятеро. Видны в стороне палатки, огня нет, люди старательно кутаются в тепло-плетку и что-то там еще безумное. Кто-то шуршит в палатке, значит есть еще минимум один человек, вероятнее — двое.
«Крысы», значит. Среди парней Поповича, или сам Попович, или, может, кто-то выше. Да, скорее всего, выше, и еще кто-то, кто дежурит на вышках, чтоб отвернуться и не смотреть в нужный сектор. Мрази.
— Мы на подходе, — «прорезался» Отабек. — Выбирайся оттуда, нам нужно составить план.
— И осторожней. Это тебе Витя передал, — дополнил Виктор. — Он говорит, что Гред беспокоится. Много оружия. Много огня.
— Это взрывчатка, наверное, — не мог не влезть Крис. — Серьезные ребята. Они что, совсем страх потеряли?

[shizandra]

И снова задний ход. Юрка ужом скользнул обратно в лаз, привычно на цыпочках пошел назад, уже особо не опасаясь подлянок внутри тоннеля. Стоило выйти на условно свежий воздух, как горло перехватило спазмом. Оказывается, он дышал за малым не через раз. Но теперь еще и люто слезились глаза, после миазмов потайного хода под стеной.
— Стрелец, я вышел.
Отвечать ему не стали. Просто где-то сбоку появились и тут же исчезли из поля зрения стремительные тени. А уже спустя долгие мгновения материализовались рядом. Почти сразу же обломки захрустели под невидимыми лапами, и рядом с Витей сбросил свою невидимость Гред. Подставился под ласкающую руку, блаженно закрыв глаза, но напряжение из его гибкого подвижного тела не уходило.
— Сколько шансов на то, что эти мудаки там рискнут полезть следом за своими товарищами? — Крис деловито стучал по клавишам своего очередного гаджета.
— Они пока что просто ждут, — Плисецкий оперся спиной о гладкий бетон и потер ладонями лицо. — Их точно шестеро, тех, кого я видел. Сколько еще народу трется рядом, не знаю.
Крис закончил свои операции и тихо присвистнул.
— Если верить тепловому датчику, там как минимум двенадцать человек. Что делать будем?
— Можем подождать их здесь. А можем выйти к ним, — предложил Виктор.
— Ты сказал, что мы поиграем «в засаду», — Витя нахмурился.
— Тогда нам придется их приманить, — Отабек, в отличие от потемневшего лицом после такого заявления Виктора, явно ничего против «засады» не имел. — У тебя же есть еще «невидимки»? Ты говорил, что они любят веселиться.
Глаза Вити загорелись.
— Любят. Они рядом, я могу их позвать.
— Они могут выйти в лагерь и напугать тех типов, что засели на той стороне. А если они побегут к нам, то мы их встретим.
— Злой ты, капитан, я прям коленками дрожать при виде тебя такого начинаю, — ухмыльнулся Джей.
— Это оправдано, — жестко отрезал Ронин. — Было бы недурно взять одного и поговорить с ним со всем вниманием.
— Хриплый, — кивнул Юрка. — Нам нужен Хриплый. Он знает больше остальных.
— Я даже спрашивать не буду, как ты их различать будешь, — хмыкнул Крис и повернулся к Вите. — Ну что, поиграем?
Тот несколько долгих мгновений смотрел на Криса, потом обвел взглядом всю компанию, неуловимо меняясь. Словно… словно принцесса Фиона из «Шрека» с наступлением темноты. И, когда взгляд голубых глаз остановился на Отабеке, уже Виталий шепнул яростное:
— Поиграем…
Откуда-то из упавшей наконец темноты словно материализовались три фигуры, почти точные копии Греда. Закружились вокруг Виталия, не в силах устоять от нетерпения и явного предвкушения. Похоже, они все уже знали, потому что Виталию достаточно было одного касания до лобастой головы, как гибкие сильные тела словно растворились в сумраке.
— Ну что, пойдем следом? — Отабек взвел курок.
— Хочешь на это посмотреть? — Крис сунул гаджет в карман на рюкзаке.
А вот Виталий спрашивать не стал и уже через секунду сорвался с места.
Пробежка под стеной оказалась слишком стремительной. Тоннель будто промелькнул, черное на черном, и белеющий в мутной вечерней темноте бетон плиты случился совсем уж внезапно. Не было, и вдруг — есть.
А потом в воздухе зазвенел крик.
Надсадный, надрывный крик, такой, словно кому-то выдрали из сустава конечность, как у обыкновенной девчачьей шарнирной куклы. Вот только от куклы не пахнет кровью, мясом и дерьмом. Крик захлебнулся чавкающим вязко-мокрым звуком, и тишину ночи разодрали выстрелы.
Палили хаотично, во все стороны, орали и палили. С треском порвалась ткань палатки, что-то взорвалось, полыхнуло, ожгло огнем, снова полыхнуло. Среди огненных вспышек то тут, то там мелькали быстрые гибкие тени, заметить которые растерянным и ошарашенным неожиданным нападением людям было попросту нереально.
Кто-то метнулся в сторону лаза, и Юри вскинул автомат, дал короткую очередь вроде бы по ногам. Бегущий споткнулся и повалился вперед, попутно размозжив лицо о бетон с той стороны. Попал в живот и грудину, досада!
— Пиздец, блядь! — почти восторженно проорал Жан, ударив прикладом в лицо другого беглеца. Того развернуло и свалило под ноги Юрке. Забавно, давно должен был избавился от рвотных позывов при виде измочаленной человеческой плоти, а вот ведь… не блевануть бы. У чувака в лохмотья разодрана спина, до самых ребер. Не иначе как несся в укрытие на чистом адреналине.
Мимо бестий пронесся Виктор, вылетел из лаза, и следом за ним, как цепочкой, кинулись остальные. В лагере горели фонари, но то, что происходит за пределами кругов света, увидеть могли, наверное, только твари и Юрка со своим зрением.
А от наркодельцов не осталось ничего. Еще метались тени между останками сгустки воздуха, но горячка боя пошла на спад. Адреналин утекал из тел медленно, нехотя, но уже пошел откат. Начали подрагивать пальцы, ночной воздух стал вдруг прохладным, хотя еще минуту назад казался обжигающим. В лагере не было слышно даже стонов, но расслабиться окончательно что-то не давало. Словно напряжение, разлитое в воздухе, не ослабевало, а наоборот — начало сгущаться. Или все дело было в Виталии, который замер вдруг в стороне от костра, глядя куда-то в темноту. Или в тварях, которые снова обрели видимость и застыли у его ног, глядя в ту же сторону, что и он. Они негромко рычали, били хвостами, но, послушные воле хозяина, не двигались с места.
— Виталя, что… — Виктор шагнул к нему, а Виталий вдруг дернулся, выгнулся назад, вскидывая руку к плечу, повернулся лицом, глядя недоуменно, и рухнул на землю.
Его ручные твари не успели. Воздух загудел, пять искристых молний вспороли пространство и через секунду вместо монстров по земле катались пять визжащих от боли пылающих костра.
— Какого черта?! — Отабек дернулся самым первым, он даже успел вскинуть винтовку, но по глазам ударило красным, и на груди сошлись три красных точки. Лазер. Прицел. По лицам и фигурам остальных заплясали такие же.
— Очень советую не дергаться, парни, — Гоша, он же Жора, он же Георгий Попович выступил из темноты. В его руках не было никакого оружия, да и на того замученного парня, что встречал и сопровождал их за Периметр сейчас он не был похож ничуть. Впрочем, появившийся за его плечом Фельцман, кажется, принял на себя всю его усталость. За неделю генерал словно постарел на десять лет и казался глубоким стариком с потухшими глазами.
— Яков! — Виктор шагнул к нему, но Отабек успел его придержать.
— Что здесь происходит? — Крис очень медленно, почти демонстративно положил оружие на землю. Правда, руки поднимать не стал, а засунул их в карманы.
— Вы выполнили очень важную миссию, — Попович улыбался. Скупо, мягко, чуточку снисходительно. — И можете быть свободны. За исключением Виктора, разумеется. Командование объявляет вам благодарность. Можете начинать строить планы на увольнительную. До базы вас подкинут. И очень советую опустить оружие.
— Какого черта? — повторил Отабек. Очень спокойно. Даже слишком. Так, что Крис невольно шагнул к нему поближе и для верности вцепился в рукав. — Вы нас бросили. Просто бросили после того, как мы выполнили задание!
— Жаль вас разочаровывать, капитан, но вашим истинным заданием было отнюдь не серебро. Хотя за него тоже спасибо, разумеется, — ответив, Попович потерял интерес. Подойдя к лежащему на земле Виталию-Вите, он присел на корточки рядом, игнорируя едва шевелящиеся обгорелые остатки монстров, и откинул от лица пепельную прядь. Погладил щеку и встал, кивнув. Из-за его спины тут же появилось четверо и споро принялись разворачивать кокон и раскладывать носилки.
Виктор дернулся к ним, но вперед вдруг выступил Фельцман.
— Не надо, Виктор.
— Он мой брат! — тот забился в стальных руках Отабека, который, забыв о собственном почти шоке, пытался удержать Виктора. — Это он был целью, да?! Он! Ты все знал! С самого начала все знал!
— Прости, Виктор, — Фельцман смотрел на него со смертельной тоской и усталостью. — Я узнал слишком поздно.
— Так вам на самом деле он был нужен, да? — процедил сквозь зуб Крис. — Не знали, как парнишку из города выманить? Суки.
Юрка дернулся, но с обеих сторон на его плечи опустились две тяжелых руки. Жан и Юри. Сжали так, что плечи свело судорогой. До кривящихся от боли губ и закипевших в глазах слез. Хотя, наверное, слезы все-таки по другой причине. Потому что Витя ранен. Потому что их блистательно подставили. И кто? Человек, которому они все доверяли. Тот, кто по сути дал им троим новую жизнь.
— Танцор, отставить, — зло выдохнул Кацуки.
— Не надо, Юра, — так же шепнул Леруа. — Не дури, парень. Не сейчас.
— Если я скажу, что вы, генерал, нас подставили, это прозвучит слишком пафосно. Но вам не впервой разгребать жар чужими руками, — медленно проговорил Юри, глядя в лицо Фельцману. — Удобно, убрать группу сталкеров с нашей помощью, получить груз серебра и в качестве…
— …вишенки на торте, альфа-парня, — закончил за него Джей. — Теперь пацану мозг вытряхивать будете? Своим умникам сдадите? Бля…

[shizandra]

— Побольше уважения в страшим, щенки, — Попович проследил за тем, как уносят носилки, и подошел к их группе. — Генерал узнал обо всем, только когда вы уже были в городе. Но он, в отличие от вас, понимает, что иногда цена не имеет значения. Мы следили за Городом давно. Мы знали, что тварями кто-то управляет. Это было видно из их атак, из того, как построена оборона города. Мы устраивали набеги, чтобы проверить возможности, мы засылали людей, чтобы получить хоть какую-то информацию. Твари здесь были слишком умными, а я не из тех, кто верит в разумность монстров. Мы почти отчаялись, когда один из беспилотников передал изображение человека. Человека, которого не трогали монстры, которого они слушались. Но ни выманить, ни захватить его у нас не получалось, мы перепробовали все. Пока на одну из «лекций» Виктора о повадках тварей не попал один из моих людей. Близнецы. Это был наш шанс, и мы им воспользовались. Присутствие Виктора гарантировало вам жизнь. Большинству из вас. По крайней мере, мы на это надеялись. Мы наблюдали за вашими похождениями, за атаками. И вертолет не забрал вас потому, что это было частью плана. Мы предполагали, что вам, господин Никифоров, захочется уйти и забрать брата с собой. Что ж, могу сказать, что наш план сработал. Вы живы и даже почти целы, так что не стоит так сверкать на меня глазами. Думаю, отпускать вас рановато, головы буйные, адреналин кипит. Так что до базы поедете под конвоем. Забрать их.
— Слышь… Гога… — Танцор не поднимал взгляда от земли, буквально пропитанной кровью. От Юрки Плисецкого в нем сейчас мало что осталось. Он скорее напоминал одну из тварей Виталия. В наступившей темноте его глаза светились ядовитой зеленью. Тридцать процентов? Это вряд ли. Вероятнее всего уже до сорока. Считай, тот еще лютый зверь. — По сторонам чаще смотри и под ноги не забывай… а то споткнешься еще… на арматуру напорешься…
Он плавно повел плечами, сбрасывая руки Кацуки и Жана, неспешно подошел к повисшему на плечах Виктора Отабеку и с силой обнял капитана со спины.
— Решишь убивать — помогу, — выдохнул он на ухо командиру. — Голыми рукам.
Отабек зашипел, мотнул головой, глядя то на Поповича, то на приближающийся к ним отряд вооруженных солдат. По самые зубы вооруженных, явно не особо уставших солдат, которых было раза в три больше.
— Не сейчас, Юра.
Виктор в его руках снова забился и ему пришлось обнять его, прижав спиной к груди.
— Это самоубийство. Время придет.

… Их окружали. Брали в кольцо, светя в глаза лазером прицелов. С ними не будут драться, их просто расстреляют, как сожгли «Иерихоном» монстров Вити. Грубый окрик подействовал не сразу, так что кто-то получил прикладом по плечу. Их провели через лагерь, редкий лес и загнали в машину. Только Виктора оттеснили. И в машину с ними его тоже не посадили. Оставалось надеяться, что он хотя бы вместе с братом.
Разговаривать в машине было неудобно. От постоянных ухабов и ям их подкидывало, заставляя клацать зубами, какой уж тут разговор, как бы язык не откусить. Их выпустили часа через три такой дороги. Разоружили еще раньше, а сейчас заставили снять ремни и шнурки. То, куда их поместили, тюрьмой не было, скорее блоком в госпитале или медицинском центре. Все слишком стерильно, слишком светло. И пахло как в больнице. Им даже пожелали спокойной ночи, запирая дверь.
Забрали даже спицы из волос. Начитались записей из личного дела? Очень правильно, да. Этими спицами Танцор мог положить троих, танцуя изящно и легко.
- Не ожидал я такого от Фельцмана, - Джей прошелся по большой комнате и остановился у самой обыкновенной кровати, впрочем, старательно привинченной к полу, во избежание непредвиденных выбрыков со стороны постояльцев.
- Не знаю, - поджал губы Кацуки. - Ты вообще обратил внимание на то, как Яков молчал? Он будто чувствовал себя виноватым.
- За дело значит виноватым, - зло дернул плечом Леруа. - Просто так никто себя виноватым чувствовать не будет.
- Вряд ли, - покачал головой Ронин, опускаясь на одну из кроватей. - Я скорее поставлю на то, что его самого подставили. Он ведь нам не ответил. Рычал Попович. Думаю, что через него все приказы и проходили.
- А есть теперь разница? – Отабек, как только они здесь очутились, встал у забранного решетками окна, и так и не двигался. Там, за стеклом, кипела ночная жизнь незнакомой базы, кто-то куда-то бежал, кто-то кричал. Только вряд ли он что-то видел. Вся фигура капитана вызывала ассоциацию с угрюмостью и недоумением.
- Добро пожаловать в реальный мир, кэп, - негромко, с сочувствием произнес Крис, устраиваясь на свободную кровать. – Таких, как ты, в нем единицы. А ты слишком сильно веришь людям.
- Если бы я знал…
- Что именно? Что твари и этот то ли мальчик, то ли мужчина окажутся лучше нас, людей? Сюрприз, блядь. Для всех. Ему, наверное, уже сейчас череп вскрывают, Попович разве только копытом не бил. Сука.
- Правильность - не порок, Крис, - Юри устало потер лицо и вздохнул. - Кажется, в литературе и истории таких людей как капитан называли Палладинами. Прямые, правильные и честные.
- Ты его только что тупицей назвал, Ронин, - зевнул Леруа.
- За тупицу получишь в хлебало, - заметил Плисецкий.
- Ты определись уже, кому дать больше хочешь, Юри-о. Виктору, Виталию или кэпу. А то ты прям как собака на сене. И сам не жрешь и других отгоняешь, - дернул щекой Жан. - Я тебя люблю и уважаю, ты мне как младший брат, но заебал уже, сука, метаться!
- Иди ты нахуй, Жан! - и снова нехорошей зеленью сверкнули глаза.
- Полегче, Юра, - попросил Кацуки. - И ты, Джей, тоже. Остынь. Разберется. Не сейчас, так позже. Не время вообще в данный момент такие вопросы решать.
- А когда время? - Джей вытянулся на кровати, закидывая ноги на спинку. - Я хочу вытащить этого м-м-м… пацана, куда бы его не запихнули. Очень хочу. А ты?
- Не имеет значения, чего мы сейчас хотим. Пока – только то, что можем. А можем мы сейчас ничего, - Крис избавился от оставшегося снаряжения, стянул куртку и с блаженным стоном рухнул на кровать. – Один плюс – постель нормальная.
- Наверное, феномен Вити-Виталия и стоило бы исследовать. Понять, как он управляет тварями, - тихо выдохнул Отабек, обнимая себя за плечи и закрывая глаза. – Но…
- Хреново ломаться, кэп, - Крис следил за ним сквозь ресницы. – Но рано или поздно через это все идеалисты проходят. И знаете что, парни… В большинстве своем люди не стоят того, чтобы за них убиваться. Анклавы эти… Бордели, наркота.
- Философия, Крис, хороша только под выпивку и закуску, - криво усмехнулся Отабек и развернулся к ним лицом.
- А я и без закуски знаю, отчего тебя сейчас ломает, - Крис сел, подался вперед, ловя эмоции на лице Отабека. – Тебя свои же предали. Подставили. А парень, которого ты самолично убить грозился, внезапно оказался ближе, чем все… это, - он развел руками. – И это в твою картину мира никак не вписывается. Это неправильно, Бек, но это есть.
- Да отъебитесь вы уже, - устало попросил Плисецкий. - Все ломаются, даже самые сильные. А капитан - пиздец сильный. Так что отъебитесь от него и дайте ему пережевать все и проглотить. А потом самому решить, что с этим делать. Да, монстры оказались лучше и честнее. Упс.
- Прости, солнышко, но ты кэпа не знаешь так, как я. Если дать ему возможность, он так в себя закопается, что потом и трактором не вытянешь, - усмехнулся Крис и снова вытянулся на кровати. – Но что-то я уже обратно в Город хочу. Чего-то не хватает.
- Воя? – Отабек пассаж Криса про себя словно и не услышал. Но напряженные плечи чуть расслабились, и на лицо начали возвращаться краски.
- В точку, - Крис осклабился. – Иди сюда, Бек. Надо отдохнуть. А потом думать, как парней вытянуть.
- Нас расстреляют, если поймают, ты же в курсе? – Бек повел плечами, но к кровати все же подошел. Сел на край и незаметно перевел дух.
- За измену, в курсе. Но и похер. Нас еще отсюда не выпустили, так что хоть помечтать.
- Феерический секс, круассаны и кофе в постель откладываются, - тяжело вздохнул Джей, поворачиваясь на бок. - Иди сюда, Юрио. Будем грустить вместе. Забей на этих людей. Как бы мы друг на друга ни злились, я все равно буду любить тебя вечно!
Плисецкий покачал головой, прошел по комнате снова и занял последнюю свободную кровать. Расстегнул пуговицу на поясе брюк, ослабил застежки-липучки и с негромким стоном вытянулся на постели, резко пахнущей химией.
Хотелось в город, к развороченным кроватям торгового центра, запаху пыли, забавным мелким тварюшкам и Вите-Виталию. И еще, чтоб Отабек перестал грызть себя. И чтоб еще хотя бы раз увидеть ТАКОЙ его взгляд.
- Давай спать, Джей. Неизвестно, когда нас отпустят и дадут ли еще отдых, - Кацуки зевнул, деликатно прикрыв ладонью рот. Ему тоже кого-то не хватало. Или может чего-то. Но он своими мыслями делиться не спешил.

[shizandra]

20.

Ночь была… муторной. Уставшее тело молило об отдыхе, но мозг упорно сопротивлялся, раз за разом прокручивая фрагменты случившегося или варианты будущего. Ни то, ни другое спокойному сну не способствовало, поэтому как минимум половину из оставшегося до утра времени кровати едва слышно поскрипывали под ерзающими на них людьми. Сном удалось забыться только перед самым рассветом. А потом сигнал тревоги — леденящий, пронзительный, буквально сбросил их с постелей. Вот только привычных сборов не было. Руки, тянущиеся на автомате за элементами боевой выкладки, хватали пустоту, и только потом приходило понимание. Они не на своей базе. И не у себя дома.
— Что происходит? — подорвавшийся было Крис со стоном рухнул обратно на кровать. — Блядь, умереть, наверное, и то спокойно не дадут.
Отабек, перед сном раздевшийся до белья, как был метнулся к окну. Предрассветные сумерки мешали разглядеть подробности, но суматошное мельтешение на базе скрыть не могло ничего.
— Что-то случилось, похоже.
Крис хмыкнул, зевая.
— Моя пятая точка предвещает веселуху. И я дам сто против одного, что наш «блестящий стратег» Попович, пытаясь вытащить из города Виталия, не учел одного.
— Что твари придут за своим хозяином, — закончил за него Отабек.
— Если они настолько придурки, что привели Виталия в сознание, не удивлюсь, если это он позвал на помощь.
— А если твари не причем и здесь что-то другое?
— Тогда нам в любом случае надо быть готовыми к чему угодно, — заметил Кацуки. Он уже был на ногах, и приводил себя в порядок, проверяя каждое крепление, каждую липучку. Так же лихорадочно собирался и Юрка. Джей вообще уже был готов и стоял у двери, прислушиваясь к происходящему снаружи.
— Капитан, ты б оделся, а? — Танцор старался не слишком пялиться на Бека. Не получалось, все равно нет-нет, а взгляд скользил от пола до коротко стриженного затылка.
— Да ты не стесняйся, — ухмыльнулся Крис Юрке. — Бек у нас красавец, знаешь сколько салаг по нему на базе сохнет? — словно бы невзначай проходя мимо Отабека, он ненавязчиво погладил подтянутый капитановский зад. В ответ Отабек коротко рыкнул и почему-то заполыхал ушами, что в сочетании с суровым выражением его лица смотрелось почти… мило.
Но вслух заявление Криса Отабек комментировать не стал и действительно отошел от окна. Быстро оделся и пригладил волосы. Покосился в сторону неприметной двери в уборную и исчез там, чтобы появиться через минуту уже умытым.
— Новостей нет?
— Там все еще гребаный пиздец, — бросил Джей, который за время его отсутствия успел сменить дислокацию с двери на зарешеченное окошко. — Стреляют, орут, рычат. Мне кажется, что это все-таки Витины приятели.
— Очень похоже на то, — кивнул Юри. — Иначе так не суетились бы. Я такое видел один раз, когда мы защищали Ферму Барановских возле Анклава-20.
— Тогда на Ферму поперли мелкие пародии на Червей, — Танцора передернуло от отвращения.
Ответить ему никто не успел. Бетон плаца, на который выходило окно, треснул, разошелся, а потом вздыбился там, где из-под земли вверх взметнулись длинные шипы. Здание содрогнулось, крик тех, кому не повезло оказаться надетыми «на кол», был слышен даже в их комнате.
— Помяни черта… — потрясенно шепнул Крис. — Червь. Червь, твою мать…
— И не один, — Отабек приник к стеклу почти с жадностью. Тогда, в Городе, оценить мощь монстров они не успели. А сейчас… Это не было слаженной и спланированной атакой, но такая, она выглядела гораздо более жутко. Драгонлиски появились из-за крыш зданий почти одновременно с тем, как где-то в стороне, вне обзора, что-то грохнуло. Пол под ногами мелко завибрировал, а раздавшийся следом рев был знакомым. Слишком знакомым.
— Похоже, пришло время тяжелой артиллерии, — улыбка Криса была похожа на оскал.
— Если это тот, о ком я думаю, то нас здесь раздавит к черту! — Отабек метнулся к двери и забарабанил в нее. — Эй, откройте! Откройте, мать вашу! Мы можем помочь! Откройте!!
Шансов на то, что про них вспомнят, не было никаких. Что услышат — тоже. Однако замок все-таки щелкнул. Дверь открылась и на пороге появился Фельцман. Всклоченный, бледный, но с горящими яростью глазами. Встретившись взглядом с Отабеком, он только несильно толкнул его в грудь, вынуждая отступить, и переступил порог следом. Закрыл дверь за своей спиной и заговорил.
— Значит так, материть меня потом будете. База атакована, удержать ее мы не сможем. Попович велел готовить транспорт и «Иерихон», много «Иерихона». Он утопит базу в огне и попытается увезти Виталия и Витю. На остальных ему наплевать. Если хотите их вытащить, это единственный ваш шанс. И не только ваш. Если ему удастся, никто не знает, куда он их отправит. А монстры не успокоятся. До сих пор у нас с ними был вооруженный нейтралитет, но если начнется настоящая война, мы проиграем.
— Где они? — Танцор оказался рядом мгновенно. Он буквально вперился взглядом в бледное лицо генерала и, кажется, больше ничто на всем белом свете его не интересовало.
— У нас нет оружия, — подал голос Кацуки. — И в случае, если мы атакуем парней Поповича, мы станем военными преступниками. Не то чтоб нас это очень волновало, но это ударит по всем, и по вам тоже. К тому же, всем нам окончательно будет закрыт путь в Анклавы. Нам нужен транспорт, чтоб вывести Виктора и Виталия с базы.
— Нахуй нам транспорт, у нас тут монстров хоть жопой ешь, — фыркнул Джей. — Вит только свистнет, и у нас в распоряжении целый «слонопотам» окажется.
Яков посерел.
— Мне уже все равно. А вы… вы действительно не обязаны в это влезать. В таком случае просто уходите, Юри, пока есть время и возможность.
— Генерал, — Отабек выступил вперед, — нам нужно знать, где парни. Кто и что будет делать решим позже.
— В бункере. Пока в бункере. На другом конце базы, перед стеной есть вертолетная площадка. Там готовят «вертушку». Туда же привезут и Виктора с Витей. В самом бункере вам их не достать.
— Двух летунов Витьки хватит, чтобы разнести вертолет к херам, — выплюнул Крис.
— Они не станут на него нападать, потому что там будет Витя, — осадил его Отабек. — Они его чувствуют. Где можно достать оружие, генерал?
— В этом здании, в комнате позади стойки дежурного, — по-военному четко ответил Фельцман, снова светлея лицом. — Просто не попадайтесь Георгию на глаза, он вас прикончит сразу, даже спрашивать не будет, что вы там делаете.
— Нам придется разделиться, чтоб не слишком выделяться на фоне паники, — Ронин на секунду прикрыл глаза. — Кто-то пойдет добывать транспорт, нам как минимум надо добраться до города. Или свалить с базы как можно скорее. Быстро это реально сделать только на машине. Или на вертушке. Только я, к сожалению, не пилот, так что придется ехать. Кто-то пойдет вытаскивать парней.
— В любом случае жертв не избежать. Никифоровых они просто так не отпустят, — почти зло сплюнул Жан.
— Я пойду за парнями, — упрямо бросил Плисецкий.
— Прости, Юри-о, но я в этом деле буду эффективней, — возразил Леруа. — Реакция у меня быстрее, да и убиваю я не так… как ты. Ну и блевать при виде мяса не стану. Так что ты с Юри пойдешь добывать нам тачку. А мы с Крисом и капитаном пойдем вытаскивать как ты говоришь «одинаковых с лица».
— Мы можем взять заложника. Пилота той самой «вертушки», — предложил Крис.
— Значит, возьмем, — решительно кивнул Ронин, кажется, окончательно готовый подтвердить свой позывной.
— Ну вот и ладненько, — Танцор кивнул тоже, а потом перевел взгляд на Фельцмана. — А вы что же?
— За меня не беспокойтесь, я выберусь, — Фельцман окинул их хмурым взглядом и ушел, оставив дверь приоткрытой.
— Если мы берем заложника, то транспорт нам не нужен. Значит, можно не разделяться, — задумчиво произнес Отабек.
Юри отвесил церемониальный почтительный поклон вслед уходящему генералу и, окинув взглядом группу, вскинул бровь.
— Чего ждем, уважаемые?
— Бек, кажись тут у тебя соперник объявился, — Крис подмигнул Юре и направился к двери.
— Я больше поверю в личные мотивы, — вздохнул капитан. — Ну что, побежали?
Спрашивать повторно было лишним. Они по одному выскользнули из комнаты и, оперативно сориентировавшись, припустили к помещениям с оружием. Далеко задвигать их личные вещи не стали. Здесь же, среди арсенала, в отдельных подписанных боксах лежали и ножи, и пистолеты, и даже Юркины спицы, которые тот тут же использовал по прямому назначению, скрутив волосы в тугой узел.
Винтовка привычно оттягивала плечо. Разгрузка быстро отяжелела, наполнившись боезапасом. Танцор не смотрел по сторонам. Он чувствовал напряжение и остальных: совестливое у Кацуки, чуть раздраженное у Леруа, прохладное у Криса и тяжелое у капитана. Отабек сейчас ощущался очень болезненно. Так, что возникало острое желание подойти, обнять за шею, притянуть ближе и замереть, лбом касаясь лба, заглядывая в черные глаза, точно лишенные радужки и зрачка.

[shizandra]

— Готовы? — Ронин снова окинул всех быстрым взглядом. Попрыгал на месте, проверяя, не мешает ли что, не бряцает ли. Удовлетворенно кивнул сам себе.
— Джей готов, — отозвался Леруа, приладив к уху гарнитуру.
— Танцор готов, — выдохнул сквозь зубы Юрка.
— У меня дилемма, девочки, — Крис проверил свою винтовку и улыбнулся, оглядывая творящийся бардак. — Я не хочу стрелять в монстров. Но, если они кинутся на нас, придется.
— Думаю, вопрос разрешится, как только мы окажемся рядом с Виталием, — предположил Кацуки. — Но да, у меня есть тоже некоторые морально-этические предположения.
— Стремно становиться изгоем в собственном виде, да? — весело осклабился Джей. — Крис, сердце мое, вот вернемся в город, и все кофемашины наши!
— Наивная моя прелесть, — умилился Крис, почти вразвалочку спускаясь с крыльца и оглядываясь. — Если мы сейчас пойдем отбивать Витю с братом, то вход в города нам будет заказан. Разве что сменишь генетический код и сделаешь пластическую операцию. Кто-нибудь знает, где здесь вертолетная площадка?
— Джакометти, не заставляй меня думать о тебе, как о блондинке, я говорю об Альфа-городе, — широко улыбнулся Жан. — А вертолетная площадка под стеной, Фельцман сказал.
— Я и есть блондинка, — «обиделся» Крис. — Я помню, что генерал сказал. Только где именно эта самая стена, упомянуть он забыл. А я как-то не уверен, что тут кто-то нас туда проводит.
— Придурки, — беззлобно бросил Отабек. — Мы слишком спокойны. И выделяемся.
— Извини, кэп, но лезть в гущу мне не хочется. А базу мне не жалко, вот такая я сволочь, — вздохнул Крис.
«Лезть в гущу» не хотелось никому. Слишком много всего там творилось. Словно все твари, что были в городе, оказались вдруг здесь. Мелкие, большие, разные. Земля еще подрагивала, и над крышей самого высокого здания с антенной уже виднелись работающие бивни руталиска. Люди отстреливались, кто-то пытался организовать оборону, но тут с той стороны, где, похоже, твари прорвали кордон, стаей выступили гидралиски. Не те мелкие тварюшки, к которым они привыкли рядом с Витей, а здоровые монстры, мощные, злые, с перекатывающимися под шкурой мускулами, острыми даже на вид шипами и горящими яростью глазами. Они бежали линией. А когда достигли площади — разошлись веером и бросились в бой.
Крис матерился в голос то ли от страха, то ли от восторга. Отабек молчал, но глаза его горели.
— Попробуем обойти здание. В той стороне, откуда пришли твари, вертолетной площадки точно нет.
Танцор, уже скользнувший вдоль стены к углу, теперь выглядывал, пытаясь рассмотреть, что же творится там, в стороне от основных событий. На фоне светового пятна, чуть в стороне от прожектора, натужно фыркала та самая анонсированная «вертушка», как-то очень медленно, будто нехотя разгоняя огромные лопасти винтов.
— Сюда, — позвал он, для пущего эффекта махнув рукой.
— Ты смотри какие оперативные, а! — восхитился Джей. — Попович просто усрался от радости, когда Витьку заполучил, теперь трясется, чтоб его не припекли, если потеряет альфа-самочку?
— Судя по тому, что я видел, он фанатик, — Отабек высунулся следом. — Яков сказал, что Поповичу на людей плевать. Охрана у вертолета серьезная. И на шум они не реагируют. Значит, отвлечение не пойдет. Пойдем напролом?
— Если тебе не претят удары в спину, можем их просто расстрелять, — делано безразлично предложил Крис. — Ну или по ногам.
— И сделать их легкой жертвой для тварей? — Отабек поджал губы. — Еще варианты?
— Устроить засаду на выходе из бункера?
— Для этого мы должны знать, где этот бункер.
— При транспортировке?
— И не заляжешь, раздавят к чертям, — Юрка огляделся: бункер никак не может быть под стеной. Как не может быть рядом с крытыми ангарами для техники. Две стороны уже отпадают. С третьей перли твари и тварюшки, так что оттуда тоже не появятся. — Смотри, один сектор остается, с трех сторон их можно не ждать, но вооон из-под той вышки связи — очень даже.
— Это бросок на стометровку, — прикинул расстояние Кацуки. — Главное, чтоб парни поняли, что мы свои. И чтоб Вит…алий не натравил зверей на нас случайно.
— Мы даже не знаем, в сознании ли он, — проворчал Отабек.
— Бункер должен был рядом с медцентром, — Крис огляделся. — А еще можно посмотреть, куда стремятся монстры.
— Слишком сложно, — Отабек помотал головой. — Но если мы ошибемся с сектором…
Сзади грохнуло, что-то обрушилось. Крик боли смешался с победным ревом, а потом поднялось зарево. Слишком знакомое. «Иерихон».
— Твою мать, — зашипел Крис. — Если атака захлебнется, то наши шансы резко уменьшаться.
— Надеюсь, ты не решил монстрам помочь? — Отабек обернулся туда, откуда они только что вышли. Вся площадь пылала. Почти так же, как в свое время перед хранилищем в Городе. Вот только на них тогда не нападали Черви. Да и огромные руталиски спали. Сейчас обезумевшие от боли твари выли, рычали, катались по земле, те, что шли сзади, отступили, но тут сверху на огнеметчиков спикировали драгонлиски, а здание с надписью «Арсенал» вдруг поднялось в воздух, надетое на бивни руталиска.
— Твою мать, — повторил за Крисом Отабек. — Если оно там рванет…
— Пиздец тогда будет эпичный, — перекрикивая взрывы и вопли, сообщил Танцор. — Короче, вариантов нет, надо брать вертушку! Чуваки все равно отвлекутся, а нам главное их обезоружить и все. Пилот без груза не полетит по-любому!
Взрыв прогремел, когда напряжение, казалось, достигло своего предела. От ударной волны полопались стекла в окнах, горящие ошметки бывшего арсенала разлетелись огненным дождем. Отабек, да и все остальные невольно втянули голову в плечи, а потом всем стало не до взрыва, когда открылась вдруг дверь будки трансформатора и оттуда россыпью в разные стороны брызнули солдаты в полной боевой выкладке, заняв позиции и взяв под контроль каждый свою точку. Четкая, слаженная работа в другое время даже восхитила бы, но сегодня…
— Нам нужно дождаться, пока выведут парней, — скупо бросил Отабек. — Джей, пилот вертушки на тебе. А мы займемся Гошенькой… — Наверное, он никогда так не улыбался, как сейчас. Хищно, по-настоящему зло и с предвкушением.
— Ты это, кэп… я тебя такого почти боюсь, — не упустил шанс съехидничать Крис.
Никогда еще время не тянулось так медленно. Бесконечно медленно. Так медленно, что казалось, что все события происходят, как в замедленном видео. Падают ошметки, обломки, осколки, опускаются на колено бойцы, раскручиваются лопасти винтов, и открывается дверь.
Они и сами двигались почти так же. Если присмотреться — грудь у Юри вздымается очень-очень медленно. Приподнимает упаковку аптечки, точно подталкивает вверх, и снова опускается. На ресницы Криса медленно падает серый пепел. Тот самый серый бархатистый пепел, остаток «Иерихона». И Отабек. Его губы шевелятся, артикулируют, но голос будто и не долетает совершенно. Неправильно.
Течение времени восстановилось скачком. Вдруг. Просто ворвалось в реальность с первыми шагами взятого в «коробочку» Виктора и мужчин, несущих что-то вроде закрытого саркофага. Там Виталий? Скорее всего. Георгий Попович. Он же Гоша, он же Гога, он же Жора.
Двести метров до вертушки. Двести метров до свободы.
Виктор измучен. Бледный, с огромными кругами под глазами. Он шел прямо, кажется, даже слишком прямо. И руки не сгибались почти. Что-то уже успели сделать?
— Дадим им подойти поближе, — шепнул Отабек через связь. — Саркофаг наверняка тяжелый. Пусть поднесут к вертушке, а пока на позиции. Марш!
Первым растворился Крис. День уже почти вступил в свои права, сумерки не прятали ничего, но с этим успешно справлялся все более уплотняющийся дым. Еще немного, и придется применять маски. Отабек проследил за тем, как Джакометти обходит по широкой дуге площадку и оказывается у хвоста вертолета.
— Джей, Юри, Юра. Я дам вам фору, чтобы подобраться поближе. Без моего сигнала не выходить.
— Понял, — кивнул Кацуки, подбираясь. Вместе с ним напрягся и Джей.
— Бек, — Плисецкий повернулся к нему, прищурился. Глаза пекло от дыма. У высокой чувствительности есть свои минусы. — Только уцелей, ладно?
— Ты бы и правда уже определился, — фыркнул в наушниках Крис. Отабек закатил глаза и мотнул головой в ответ Юре:
— Куда я денусь. Все, валите. Как только займете позиции — дайте знать.
Юрка раздраженно вырубил гарнитуру, пропустил тот момент, когда Юри и Жан рванули вперед, скрываясь в ошметках дыма. Может, в каком-то смысле он и чувствовал себя предателем, но именно сейчас ему этого хотелось. Отчаянно и до боли. Обняв капитана за шею, он почти зло впился губами в его губы. Всего на миг. На какие-то три удара сердца, лихорадочно-безумные.
«Если я этого не сделаю, жалеть буду всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее не осталось».
В следующий момент Юра уже несся вперед, пригибаясь и петляя, прячась в тенях и рытвинах раздолбанной бетонки. И, внезапно, молился.
Гарнитуру он включил, когда занял выбранную позицию, и тут же услышал требовательное: «Танцор?!» от лейтенанта.
— На позиции, — бодро отрапортовал он.
— Джей, Ронин? — голос Отабека в наушнике был напряженным. Что, в общем-то, не особо удивляло, потому что до вертушки Поповичу оставалось совсем ничего. А потом…
— Эй, Гоша! — крикнул Отабек и выступил из тени, на линию огня. Прицелы винтовок почти всех присутствующих солдат сошлись на капитане, который шел неторопливо и даже улыбался. Не дойдя до импровизированного «периметра» пару метров, он демонстративно и очень медленно разоружился и поднял руки. — Ты про нас-то не забыл? А то увольнительную обещал, а сам запер черт знает где.

[shizandra]

Попович резко развернулся на месте, досадливо поморщился, когда Виктор вдруг споткнулся, услышав Отабека, но уже через секунду ласково улыбался.
— Планы имеют свойство нарушаться, капитан Алтын, вам ли этого не знать.
— Ну, тогда вы не будете против взять меня с собой?
— Какого хера он творит? — зашипел Крис. — Самоубийца чертов.
— Бееек… — просипел-простонал в гарнитуру Юрка. — Что ты делаешь? Блядь, ну что ж ты делаешь?..
— Тихо! — рявкнул громким шепотом Ронин. — Ни звука. Ждем команды и не паникуем. Он знает, что делает.
— Знает, ага, — выдохнул Джей и вдруг едва слышно завозился. В густом дыме звуки скрадывались, становились тихим фоном для дурного ора вокруг, так что, когда Леруа тихонько хохотнул, Юрка чуть не подпрыгнул в своем укрытии. Совсем рядом, спиной к нему замер какой-то боец. — Минус один. Приласкал тут… кого-то.
— Отлично, — в голосе Юри слышалась злая улыбка. — У меня тоже минус один.
Плисецкий подобрался и, рванувшись вперед, зажал в захвате шею своего «клиента». Тот захрипел, задергался, стараясь вырваться, но с течением бесконечных секунд трепыхания становились все резче, точно парень агонизировал, пока не прекратились вообще. Не убил. Жилка под пальцами билась.
— Минус один, — шепнул он.
Отабек улыбнулся. И не понять — то ли на улыбку Поповича, то ли в ответ на переговоры парней.
— Места ограничены, прости, капитан, — Попович покачал головой, отвернулся, открыл рот для приказа, но тут Виктор, пошатнувшись, кулем рухнул рядом с саркофагом. Попович досадливо поджал губы. — Поднимите его.
Кто-то из парней наклонился вперед, дотронулся до плеча и отшатнулся, хрипя и закрывая ладонью шею, из которой фонтаном хлынула кровь. Кто-то коротко крикнул, кто-то ударил Виктора прикладом, но когда по другую сторону от саркофага один из бойцов вдруг страшно закричал и выгнулся, бешено вращая глазами, стало ясно, что Виктор не причем.
— Это невидимка! — Попович выхватил из-за пояса пистолет. — Живо в вертолет. Бегом-бегом-бегом! И этого поднимите, — он повелительно повел дулом в сторону лежащего Виктора, и Отабек решил, что пора. Выдохнув короткое, но четкое «Три!», он упал, перекатился по земле, подхватывая винтовку и, не вставая, выстрелил в Поповича. Тот дернулся, ощерился и, без труда найдя взглядом стрелка, вскинул дуло.
— У него бронежилет! — кто это выкрикнул в поднявшейся неразберихе определить было сложно.
Следующий выстрел был в голову. И не был промахом. Попович кулем рухнул на землю.
— Бек? — послышался в гарнитуре голос Плисецкого.
— Кэп? — одновременно взвыли Юри и Леруа и так же единодушно выстрелили, каждый по своей, заранее выбранной цели. — Жив?
— Прикройте меня, — Отабек на миг вжался всем телом в землю, хоронясь от начавшейся перестрелки, и быстро пополз в сторону так и лежащего на земле Виктора. Рядом с ним валялся брошенный саркофаг, а вокруг свихнувшимся кузнечиком прыгал немолодой мужчина в белом халате, пытаясь заставить солдат продолжить эвакуацию. Но оставшиеся без командира бойцы рассыпались по площадке, то поводя дулами в воздухе в поиске невидимки, то вскидывая их навстречу появляющимся все чаще тварям.
— Джей, что пилот? — прохрипел Отабек, перекатился, сделал подсечку ближайшему бойцу и отправил в нокаут хорошим ударом в челюсть. — Мне понадобится здесь помощь.
— «Стрекозка» наша, — отрапортовал Леруа. — Пилота контролирует Джакс, я прикрываю.
— Иду, Стрелец, — сухо обронил Юрка и рванул вперед, передвигаясь короткими перебежками, пригнувшись к самой земле. С другой стороны к нему так же бежал Юри, готовый подхватить и подстраховать.
Стрелять пришлось еще дважды, по ногам, не щадя. Это работа, конечно, но оставалось надеяться, что как только они вместе с Виталием уберутся из базы, твари уйдут за ними.
— Что здесь? — запыхавшийся Ронин упал рядом с Виктором и принялся осматривать его на предмет ранений. Очень быстро, очень бегло. Но иногда промедление в секунды может стоить жизни.
— Его ударили, — Отабек покосился на Виктора и принялся изучать саркофаг. — Черт… Открыть мы его не успеем. Придется нести до вертолета.
— Вы не посмеете! — взвизгнув от возмущения, «ученый кузнечик» оказался вдруг рядом, и Отабек досадливо поджал губы. Трогать людей невоенных ему не позволяли принципы, но сегодня можно было ими поступиться и уложить ученого на травку отдыхать. — Это величайшее открытие! Прорыв в изучении реакций тварей!! Мы почти завершили опыт…
— Уймись! — Отабек коротко ударил по его коленям, и мужчина, охнув, рухнул на землю. Застонал, хватаясь то за спину, то за голову. Занятый собой, он больше не раздражал и для Бека больше не был интересен.
Более крепкий Юри кивнул на саркофаг, поднялся, напрягся, подхватывая его с одной стороны. С другой так же впрягся Юрка.
— Хватай Виктора и погнали, пока целы и в памяти, — пропыхтел он. Оружие за плечами мешалось, пот заливал глаза, дым дико раздражал. Приходилось щуриться в попытке уменьшить дискомфорт. В стороне размеренно стучали лопасти вертолета, где-то ревели твари и отчаянно хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. — Вперед, ходу, ходу!
Коротко сматерившись, Отабек бесцеремонно вскинул Виктора себе на плечо, очень надеясь на то, что не сделал этим ему только хуже, и почти бегом направился за ними следом. Дым хорошо помогал, и в то же время здорово мешал, но сейчас Бек был готов потерпеть дискомфорт ради возможности пройти мимо оставшихся бойцов. Хотя, судя по тому, как азартно они всматривались в землю, война с невидимкой увлекала их гораздо больше. Откуда эта тварь, кстати, здесь взялась? Витя говорил, что их было немного, а там, у Периметра, Попович сжег пятерых. Витя позвал не всех изначально? В любом случае, сейчас он был этой невидимке благодарен. В том числе и за то, что не тронула до сих пор никого из них. Впрочем, как и другие твари. То ли Витя в сознании и все видит чужими глазами, то ли действует старый приказ.
— Сюда давайте, — из вертолета высунулся Крис, напрягся, помог втянуть саркофаг и забраться его носильщикам. Стащил Виктора с плеча Отабека и бесцеремонно отдал его на попечение Юри. Отабек в кабину заскочил уже почти на лету.
Плисецкий устало привалился к борту, нашарил в кармане разгрузки крохотульку-плеер и старые наушники-капельки. Привычным жестом сунул наушники в уши и включил музыку. Говорить невозможно, музыка с трудом прорывалась сквозь вой лопастей взлетевшего вертолета. У них получилось. Без сомнения, получилось.
Странно, он думал, что шаффл или гремлин в гребаной технике выберет что-то драйвовое, но вместо этого, как в арт-хаусном старом кино, включилось нечто, совершенно не соответствующее моменту.
Юри отчаянно потер руки спиртовой салфеткой из аптечки, приподнял веки Виктора и проверил пульс. Виктор без сознания, но жив, совершенно точно жив. Джей мягко поводил пулеметом в открытой части борта, проверяя, не пытаются ли их сбить. Джакс со своей обычной мягкой улыбкой следил за пилотом. И все это под старичка Стинга и его «Угнанную машину». Офигеть, какой циничной и веселой может быть жизнь.
Пиздец как хочется прямо сейчас ударить капитана. Так, чтоб губы в кровь. Чтоб больше никогда не мочил такой хуйни. Вот только Юрий Плисецкий слишком устал для этого. Слишком устал.
— Опачки, а у нас, парни, почетный эскорт, — Крис аж присвистнул. Отабек повернулся, придвинулся, задев плечом Юру, и коротко усмехнулся, заметив целый клин драгонлисков, летящих за ними, но не пытавшихся приблизиться.
— Нам придется вернуться в Город, — спустя долгую минуту размышлений выдал он. — Тварей от базы надо увести. Не говоря уже о том, что этот твой конвой нам с пути свернуть не даст.
— В город, так в город, — Юри разодрал крохотный квадратик с какой-то продирающе-вонючей дрянью и повел им под носом Виктора. — Там точно безопаснее. Хотя, нам будет грозить реальная ковровая бомбардировка, особенно если умники оклемаются.
— Вот всеми силами плюсую, — кивнув, проорал Джей. — Но выйти мы можем и по другую сторону периметра. Ну или улететь. Вертушка-то трофейная.
— Мы не знаем, что с Витей, — угрюмо бросил Отабек. — А чтобы открыть этот гробик на колесиках, нужно где-то приземлиться. Город сейчас самое безопасное место. Для ковровой бомбардировки нужно, чтобы Попович был там единственным таким психом, и последователей у него нет. Потому что бомбить город с Витей внутри можно, только если он больше не нужен. А судя по организации базы, Попович там не в одиночестве бога из себя строил. Так что в город. Там действительно самое безопасное место.
— Вот и отлично, — кивнул Кацуки. — Давай же, Виктор, приходи в себя! Ну!..
— Главное, чтоб его не сильно приласкали, — поджал губы Леруа. — Если повреждения серьезны, откачать мы его не сможем.
— У него повышенная регенерация, должен, — упрямо тряхнул головой Юри. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Юра… Юра?
Плисецкий был бледен. Глаза закрыты. На боку, там, где заканчивалась разгрузка, форменная куртка потемнела от крови.
Ближе всех к нему оказался Отабек. Прошипев что-то не особо лицеприятное о некоторых, строящих из себя героев, он осторожно потянул Юру на себя, заставляя вытянуться. Вытащил из ножен на бедре десантный нож и безжалостно распорол куртку, щелкая застежками и карабинами разгрузки.
Скорее всего это был осколок. И он очень нехорошо пропорол плоть, лишь по счастью не завязнув в теле. И все равно выглядела рана неприятно, как потенциальная проблема.
— Возьми «Целокс», у меня в аптечке, — Юри выглядел не лучше. Только отталкивать Виктора он явно не собирался. — Кровь останови. Потом изолирующий пластырь. Только руки, руки вытри, ксооо…
— Не матерись, не первый раз, — Отабек покосился на него, перевел взгляд на Виктора, на лицо которого понемногу начали возвращаться краски, и вернул свое внимание Юре.

[shizandra]

Он работал споро, аккуратно, где-то даже нежно. Особо большого опыта в его действиях не чувствовалось, но то, что ему приходилось иметь дело с чужими ранениями, было заметно. Лишь когда дело дошло до повязки, появилась вдруг странная неловкость. Отабек пропускал бинт под руками Юры, обматывал торс, почти обнимая, и упорно не поднимал глаза.
— Эй, он там как? — на миг обернувшись от турели, спросил Джей.
— Думаю, выглядит хуже, чем на самом деле есть, — осторожно предположил Кацуки, внимательно наблюдая за состоянием Виктора.
— Вы ему там передайте, что если этот гаденыш надумает умереть, я его с того света вытащу и придушу собственноручно! Слышал, кэп?
— Сам ему скажешь, — огрызнулся Отабек и привалился к стене, укрыв Юру остатками куртки. — Долго нам еще? Его бы на нормальную кровать. И Виктору. Про Витю вообще молчу. Надо было этого ученого с собой взять.
— Не бесись, кэп. У всех откат, но вот ты — не бесись, — выдал Крис. — Мы выбрались. Все остальное не имеет значения.
— Ну, кроме того, что мы теперь официально преступники, — скривился Отабек и закрыл глаза.
— Нам выбора не оставили, Бек.
— Ты же лжешь сейчас, — тот даже веки не поднял. — Витька был нужен. Действительно нужен всем этим ученым. Может, они бы выход нашли, чтобы все вернуть как было. Жертвы всегда есть и были. Благо большинства…
— Ты бы застрелился, Бек, если бы этого не сделал, — зло бросил Крис. — Потому что Витька не тварь. И монстры могут не убивать, а защищать. И ты теперь это знаешь. Эта дилемма всегда стоять будет. Попович все для себя решил, для него люди — лишь биологический материал. А ты решил, что нет. Вот и все. И не смей в меланхолию впадать, а то выебу.
— Еби… Леруа, он… не против… — Плисецкий облизнул губы. Ему казалось, что он говорит очень громко, на деле же его в лучшем случае слышал Отабек.
— Что он сказал? — Юри заметил, как шевелились бледные Юркины губы, но сказанного все-таки не расслышал.
— Напомнил о круассанах и кофе в постель, — Отабек склонился к Юре. — Ты как? Почему сразу не сказал, что тебя приложило?
— Не заметил, сорян, — почти улыбнулся тот. — Ты самоубиться пытался, пафосно к Поповичу выперся, вот и не заметил.
— Слышь, Юри-о, чего ты такой умный, а? Я-то помню, определился уже. А ты тут чуть девственником не скончался. Учти, с тебя там ангелы стебаться будут. Типа, имел все шансы, но так и не был благословлен сексом.
— Иди ты, — выдохнул Плисецкий.
— Крис, а ты что, до задницы этого… великолепного в хранилище так и не добрался? Как-то нездорово его на этой теме клинит, — вмешался Отабек. — От недотраха?
— Я ж о засранце этом беспокоюсь, кэп! — вместо Джакометти ответил Жан. — Прикинь, обидно как, на него стояло у половины базы, в увольнительную нормально без мордобоя сходить не мог, а помер в девках.
— Нахуй, Жан, — собравшись с силами, ответил Танцор.
— Я тебя тоже люблю, малыш, и рад что ты передумал истекать кровью.
Отабек коротко фыркнул, посмотрел, как там Виктор, поймал внимательный взгляд Юри и снова закрыл глаза. Надо принять решение, понять, что делать дальше, но мыслей в голове не было совсем. Они все еще живы. Пока этого хватит.

[shizandra]

21.

…Дорога заняла почти полтора часа. В полете их немного поболтало, так что вдвоем с Юри им пришлось удерживать саркофаг; где-то на горизонте они заметили целый клин вертолетов, но те пролетели, даже не пытаясь приблизиться. Крис даже изобразил что-то типа «Полета Валькирий», как в американском кино, но чем ближе был Город, тем сильнее билось сердце. Отабек даже вспомнил, как странно двигался Виктор, и вместе с Юри они обнаружили тугие повязки на обеих его руках в районе локтей. Судя по изможденному виду, у Виктора откачали немало крови. Ставили опыт о скорости регенерации при большой ее потере? От их манипуляций в себя Виктор так и не пришел, и это начинало всерьез беспокоить. Как и возможная погоня, которой пока не было видно.
Но, когда перед ними появился Город, напряжение уменьшилось. Впрочем, как только до них дошло, что у Периметра так и стоит кордон, оно снова сковало тело. Хотя повезло в том, что их появление никого не заинтересовало, а клин из драгонлисков остался где-то позади, как только стало ясно, что их полет лежит именно в Город. Периметр они перелетели без проблем и даже очень удачно сели. Трясущийся от страха пилот, казалось, был готов к тому, что его отдадут на съедение монстрам, но Отабек решил, что смысла держать как его, так и «вертушку» нет. Так что, как только выгрузили саркофаг и отошли подальше, вертолет взлетел и спустя несколько минут превратился в точку на горизонте.
— Никогда бы не подумал, что буду скучать по этому месту, — проворчал Крис, с любопытством оглядываясь. Район был незнакомый, поэтому его стоило изучить.
— Нам нужно найти что-нибудь. Какое-нибудь укрытие. В идеале — медцентр или еще что-то вроде, — Отабек аккуратно придерживал Юру одной рукой, а другой держал винтовку. Нахождение рядом с Витей их расслабило, на базе монстры их тоже не трогали, но кто знает, что будет сейчас.
— Нам нужно открыть этот гребаный гроб.
Если было б можно, Жан бы хреновину пнул. Но внутри был Виталий, значит, нельзя.
— Рычаг, и привет, — предложил Плисецкий. От потери крови кружилась голова и немного подташнивало. От слабости приходилось цепляться за капитана, и это, с одной стороны, дико раздражало. С другой, неожиданно приятны были как забота Отабека, так и его внимание.
— Можем рискнуть, — кивнул Кацуки, на коленях которого покоилась голова все еще бесчувственного Виктора. — Иначе мы действительно далеко уйти не сможем. Не зверей же ждать… да и без Виталия вряд ли нас примут.
— Сначала надо найти место, — упрямо сдвинул брови Отабек. — Виктора надо уложить на что-то помягче земли. И Юре не мешало бы присесть. Так что, мальчики, прогуляйтесь по окрестностям.
— Да, кэп. Как скажешь, кэп, — Крис отдал шутливый салют и потянул за собой Джея. — Пошли, моя радость. Мы можем это отвратительное задание превратить в свидание.
— Крис! — одернул его Отабек, но тот только роскошно ему улыбнулся.
— Да, да, мы поняли, шалить будем потом, — помахал рукой Жан, и они оба трусцой направились прочь, по широкой дуге огибая ближайший завал.
Юра, покрепче ухватившись за Отабека, принялся осторожно вертеть головой. Руины, кучи мусора, до более-менее целых зданий — прилично петлять, но, в общем и целом, четыре-пять кварталов. При желании доберутся. В стороне, где-то по диагонали от перебитой дороги виднелись первые высотки. Можно доплестись с перерывами. Но по светлому идти все равно проще, так что если в той стороне есть что-то, хоть отдаленно напоминающее условную больницу, им повезет. Уже почти повезло. Зеленый аптечный крест, покосившийся, и наверное, державшийся на честном слове и ржавчине арматуры.
— Можно вон туда, — он тронул капитана, привлекая внимание. — Если мародеры не дограбили, то минимум медикаментов и перевязки там будет. Ну и кушетка какая-никакая.
— Кушетка в аптеке? — Отабек с сомнением посмотрел в указанную сторону. — Ну, с другой стороны, может нам и повезет. Крис, мы нашли аптеку. От прежнего на четыре часа вывеска, попробуйте туда добраться.
— Как скажешь, кэп, — чувственно выдохнул Джакометти, Отабек только покачал головой.
— Ну, хоть у кого-то с личной жизнью все в порядке.
— Я сам пойду, ты Юри помоги с этим гробом, — прошелестел Юрка.
— Юри с вами Терминатором законченным станет, — усмехнулся Кацуки. — На одной руке Виктор, в другой — гроб, у нас замечательное утро, дорогой Вьетнам!
— Ты шутишь, это уже неплохо, — улыбнулся Плисецкий.
— Мы дождемся парней, — покачал головой Отабек. — Какой ты у нас герой, я уже в курсе, а Юри должен помочь Виктору. Так что просто ждем.
— Как скажешь, капитан, — сгибаться Юре было явно достаточно неприятно, несмотря на вколотые обезболивающие препараты. Все еще цепляясь за руку Отабека, Юра присел на ближайший кусок бетона, пригодный к тому, чтоб на нем сидеть.
— Какие все покладистые, аж странно, — проворчал Отабек себе под нос. Придирчиво проверил на чем устроился Юра и повернулся к Юри, задумчиво глядя на все еще бледного Виктора. — Я помню, как он шел. Его словно накачали чем-то. И хорошо приложили прикладом. Надеюсь, с ним все будет в порядке.
Он присел перед саркофагом с непроницаемой крышкой. На боковой панели горели индикаторы, чуть сбоку была расположена целая кнопочная панель и крохотное окошко.
— Надеюсь, код он не потребует. А если потребует, то в программе не заложен пуск кислот, если код будет не верен. Хотя от Поповича все можно ожидать.
— У тебя есть Джакометти и у тебя есть я, — резонно заметил Кацуки. — Крис, как ты сам говорил, гениальный хакер. А моя работа — устанавливать и обезвреживать взрывные устройства. Мы команда, Отабек.
— И только смерть разлучит нас, — усмехнулся Юрка. — Или у тебя другие далеко идущие планы на жизнь после того, как мы все стали дезертирами?
— У меня были планы на эту жизнь. Когда-то, — уголки губ Отабека опустились. — И дезертирство в них точно не входило. А все, что я хочу сейчас, — это чтобы с парнями было все в порядке и чтобы этот день наконец закончился. Негусто. А у вас? Что будете делать теперь? В принципе, Попович мертв. В морду лица там, на площади, видели только меня. Если бы не пилот…
— Я не буду возвращаться в Анклавы, — Плисецкий не покачал головой только потому что снова подташнивало. — К тому же по состоянию на сегодня мой уровень мутации, благодаря Виталию, вырос.
— Даже не знаю, — задумчиво протянул Кацуки. — На мой взгляд самым логичным сейчас является мысль перебраться на фермы. Но фермерствовать как-то немножко не мое. Наверное, я бы рискнул помотаться по другим городам, вдруг в больших периметрах живут такие же Вити-Виталии?
— Мутация, если она полезна, не так страшна. К тому же вполне блокируется сывороткой. У Виктора уровень выше твоего, но даже ему нашлось место, — возразил Юре Отабек. — А фермер и из меня никакой. Подожди… — он вскинул на Юри немного удивленный взгляд. — Даже если ты прав… В смысле, про таких же, как Витя… то что это тебе даст? Даже Виктор говорил, что этот город отличается от остальных.
— Так и Витя тоже не такой уж обычный и ни в какие рамки не вписывается, — пожал плечами Юри. — У него не было особого желания нападать, если не нападали на него.
— Да, им удалось создать симбиоз и даже наладить какую-то жизнь. Хотя я не разу не видел, чтобы он ел что-то, кроме того батончика. Этот парень горазд на сюрпризы. Где гарантия, что они закончились?
— Нет таких гарантий, — Плисецкий вздохнул и отвел взгляд в сторону. По дороге из-за завала бодро трусили Джей и Крис. — Но мы ведь можем спросить у него самого. У нас не было времени на то, чтоб просто поговорить с Виталием. Или разговорить Витю. Мы все время куда-то спешили и бежали. Теперь такое время у нас будет, и мы сможем все для себя выяснить. И принять решение.
— Сначала его нужно вытащить из этого гроба, привести в порядок Виктора, найти место и поесть. Сухпайка у нас нынче в комплекте нет, — Отабек закрыл глаза и сжал пальцами переносицу.
— Квест выполнен, кэп, — доложился Крис, добравшись до них. — В аптеку можно. Она была круглосуточной, так что кушетка имеется в комнате для персонала и в кабинете директора. А еще там есть шикарное кресло, даже целое.
— Отлично, — Отабек кивнул головой и подошел к Юре, протягивая ему руку. — Встанешь?
Юра взялся за руку, напрягся и поднялся на ноги, чуть резче, чем хотелось, отчего почти с разгона влетел в Отабека. Жан хищно осклабился и вдруг, чудовищно фальшивя, принялся петь:
— And you don’t know why
But you’re dying to try
You wanna kiss the girl… * (песня краба Себастьяна из диснеевской Русалочки)
— Джей… уебу! — пообещал краснеющий Плисецкий.
— Тише, — затылок накрыла тяжелая теплая ладонь Отабека. Второй он придерживал Юру за талию, и Джея можно было даже понять: смотрелись они вместе весьма пикантно. Вот только Отабек таких шуток не любил. И личное для него было чем-то особенным, куда встревать больше никто не должен. — Леруа, как только Витя очнется, я лично попрошу у него какую-нибудь особенную тварюшку. С тентаклями. Чтобы затрахала тебя так, что ты и думать больше не мог.
— У-у-у, все, пиздец тебе, Джей, — Крис выступил вперед. — Бек у нас терпеливый, но если его прорвет, то… пиздец в общем.
— Крис, саркофаг, — Отабек встревать в его монолог не стал, только выразительно кивнул в сторону.
— Милый, давай обойдемся без тварюшек? Я люблю разнообразие, очень даже за, но я не по такому извращению как зоофилия. Верю, что тебе интересно было бы посмотреть, — ослепительно улыбнулся Жан, подходя к саркофагу. — Я готов нести с тобой бремя жизни, но от извращений уволь.

[shizandra]

Рюкзаков за плечами больше нет. Но разгрузки сейчас весили больше, чем все, что они тащили с собой в первый заход в город. Юра глубоко вздохнул. Запах пыли, крови, пороха, немного гари, пота, металла и масла. Запах Отабека наотмашь ударил по нервам.
— Спасибо, — Юра сглотнул и на секунду зажмурился. Быстро облизнул пересохшие губы. Было бы отлично, если б в аптеке осталась бутилированная вода.
— Не за что, — Отабек немного отстранил его и, продолжая придерживать, повел за собой, старательно обходя ямы и завалы. Сзади пыхтели Крис с Джеем. Юри слышно не было, хотя он в одиночку тащил бессознательного Виктора.
Дорога показалось долгой. Еще вчера на ее преодоление ушло бы не больше десяти минут, сейчас же понадобилось почти полчаса.
В основном зале был погром. Основательный, старательный, почти художественный. Мародеры всегда забирали самое-самое, а что не могли — уничтожали. Но это только сначала. Когда прорыв набрал обороты, когда твари хлынули в спальные районы, стало не до мародерства и уничтожения — уцелеть бы. Вот и хватали самое необходимое и бежали прочь.
Дверь во внутренние помещения Крис уже вскрыл, когда они с Джеем заглядывали сюда по их наводке, так что войти оказалось просто. Как и опуститься в удобное «директорское» кресло.
Виктора Юри с Джеем осторожно уложили на кушетку, а «гроб» установили на огромный рабочий стол.
Первым делом Кацуки занялся Юркой. Стянул с него повязку, очистил рану, промыл ее и довольно ловко зашил. Заставил съесть несколько разнокалиберных таблеток, поставил укол, и было глубоко все равно, что сроки годности всех препаратов закончились еще лет пять назад. Упаковка не повреждена, внешний вид не изменился — значит, все ок.
Вручив бутылку воды, Юри ушел колдовать над Виктором, то и дело поглядывая на Криса.
— Ломать будете? — не открывая глаз, спросил Юрка, чутко вслушиваясь в звуки в помещении.
— Там могут быть поганые сюрпризы, — пыхтел Крис, изучая саркофаг, чуть ли не слившись с ним. — Надо найти источник питания, а с этим проблемы. Корпус герметичный. Но батарею они же как-то меняют…
— Значит, он не настолько герметичен, — Отабек прошелся по помещению, выглянул в зал, носком ботинка поворошил кучу мусора на входе.
— Эм… Кислота? Нам бы сейчас очень не помешали друзья Вити. Юри, ты вроде химик, что скажешь об идее и возможности найти здесь что-нибудь подходящее?
— Может быть, но вряд ли здесь будет возможность синтезировать что-нибудь более-менее серьезное. У меня будет возможность реанимировать Виктора, но чтоб вскрыть капсулу — вряд ли. Почему вы решили, что здесь проявится паранойя Поповича? Он бы не стал уничтожать ценный материал. Максимум, экранировать от воздействия, чтоб Витя не мог позвать своих зверей.
— Все зависит от того, насколько секретно было все… это, — Отабек наконец успокоился и, немного повисев над душой Криса, устроился на подлокотнике кресла Юры.
— М-м-м… ты прав. Верю, что он нас отпустил бы, если бы мы не полезли в бутылку. Значит, разглашения информации он не боялся. Да и что бы дала эта информация? Ничего. Так что, пожалуй, я рискну вскрыть этот гробик без колесиков. Бек?
— Вскрывай, — немного подумав, разрешил капитан, и Крис понятливо кивнул. С задумчивым видом изучил содержимое ящиков столов, вышел в зал, загремел там чем-то и вернулся с разочарованным видом. Скользнул рассеянным взглядом по кабинету и вдруг шагнул вперед. Быстрым ловким движением вытянул из прически Юры спицу и вернулся к саркофагу, бросив короткое:
— Спасибо, солнышко.
Одна спица узел на голове держала хреново, так что Плисецкий вытащил вторую, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам.
— Кушай, не обляпайся, сокровище, — улыбнулся он, чуть съехав, и прислонившись головой к боку капитана.
— Ох, Юрка, — фыркнул Кацуки. Судя по всему, он принял какое-то решение, потому что еще раз осмотрев Виктора, вышел из помещения и направился, по всей видимости, на склад.
— Десять минут, кэп, можешь пока расслабиться, — Крис скользнул по ним уже почти расфокусированным взглядом прежде, чем заняться саркофагом. Несколько мгновений Отабек наблюдал за ним, а потом аккуратно, почему-то очень неуверенно коснулся макушки Юры.
— Ты как? Может, тебе лечь лучше. Куда — найдем.
— Нормально, — Плисецкий покачал головой, потерся о его руку. — Скорее всего поднимается температура, но это просто антибиотики еще не подействовали. Но все нормально, правда. Меня тряхнуло, когда ты вышел на Поповича. Тебя могли пристрелить и все.
— Мне надо было отвлечь его внимание на себя. Ничего другого мне на тот момент в голову не пришло, — Отабек помолчал, рассеянно поглаживая прядки. Он явно колебался, но, кинув короткий взгляд на ушедшего в себя Криса, на бессознательного Виктора, решился. — Ты меня поцеловал. Там. Зачем? Адреналин от боя?
— Я… я подумал, что если меня грохнут, или тебя, я этого больше никогда не смогу сделать. Ты мне нравишься. И это меня… они ведь правы, знаешь? Я действительно не могу решить, — Плисецкий поджал губы, а потом поднял голову и вот так, снизу в верх, заглянул в глаза. — Это неправильно. Это не честно. Но так и есть.
— Я вас видел, — Отабек несколько секунд смотрел в его глаза и отвернулся. — С Виталей. Вы… красиво смотрелись. И я помню, как ты его защищал. Тебе он действительно понравился. По-настоящему. А Виктор?
— Я помню Виталия, — Юрий, наверное, покраснел бы, если б не кровопотеря. — Я маленьким совсем был. Я видел, как он катался. Да, он понравился мне. Мне… все понравилось. Виктор… он спас меня. И еще он смотрел на меня не так, как другие. Не так, как все в Анклавах. С ними, в общем, спокойно, потому что я не чувствую себя монстром.
Ему было стыдно. Искренне и глубоко. И отчего-то именно сейчас он почувствовал себя глубоко ущербным.
— Ты считаешь меня грязным? — эта мысль ранила, наверное, поэтому он и отстранился. Чтоб не задевать. Чтоб не пачкать собой. Он, конечно, тот еще ангел. А ангелы на самом деле те еще твари.
— Из меня плохой психолог, Юра. И мои чувства раскладывать по полочкам лучше всего получается у Криса. Но я знаю, что я чувствую и что нет. Ты не грязный, — Отабек несильно потянул волосы Юры, вынуждая того откинуть голову назад и посмотреть в его глаза. — Ты делаешь то, что тебе нравится и говоришь, что думаешь. Тебе легко с братьями, потому что они такие же. На самом деле грязный здесь я. Потому что молчу вместо того, чтобы говорить. И потому что мне хотелось тогда быть на месте Вити.
— Ты не говорил, — выдохнул Юрий. — Ты даже не смотрел на меня.
Он был растерян, но эта растерянность, слова Отабека глубоко внутри него разливались горячим, болезненным, острым.
— Я… не особый спец в отношениях, — Отабек смутился и разжал пальцы. — К тому же там было совсем не до того. И тебе все равно нравился Виталий. Зачем мне лезть?
— О… — Юра кивнул. — Тогда конечно. Я так вообще самый главный специалист по отношениям. Я знаю, как признаваться в том, что кого-то хочу. Я точно знаю, как себя вести с людьми и, конечно же, никого не уебу, если меня попытаются зажать в уголке и поцеловать. Мне нравятся Виктор и Виталий. И мне нравишься ты. Мне казалось, я…
Отабек убрал руку.
— Прости. Мне стоило промолчать.
— Тебе стоило не молчать… не молчать, Бек, — мотнул головой Юрка. Его повело, голова закружилась, и он снова откинулся на спинку, закрывая глаза.
Послышались быстрые легкие шаги. Вернулся Кацуки. Присел на край кушетки, поставил рядом штатив с растворами и системами, закрепленными в нем мягкими подушками, ссыпал на крохотный журнальный столик рядом принесенное и принялся подключать Виктора к системе.
— Отабек, — позвал он. — Возьми пожалуйста вторую и поставь к креслу. Юре тоже придется кое-что влить. Сроки годности закончились, но надеюсь, что все будет хорошо.
— У нас нет других вариантов, поэтому все должно быть хорошо, — капитан соскользнул с подлокотника кресла, подхватил второй штатив, придвинул его к креслу и отошел:
— Готово. Где Джей? Его что-то вообще не слышно.
— Джей шуршит на складе, собирает нам еду типа диетических батончиков и прочих полезных вещей на первый случай, — отозвался Юри, проверяя, не слишком ли быстро капает раствор и переместился к Плисецкому. Ловко закатал рукав, протер спиртовой штукой руку и подключил к системе.
— Я бы не отказался от нормальной еды, — подал голос тот. — Мы так и не позавтракали.
— Витя как-то питался все эти десять лет. Хотя, возможно, его вариант нам не подойдет. Все-таки он совсем другой, — задумчиво выдал Отабек, подходя к Виктору. И тут напомнил о себе Крис.
— Давай, давай. Ну! Есть! Я сделал эту суку! — Крис отстранился, с почти детским восторгом наблюдая, как гаснут один за другим индикаторы, и шипит открывающаяся крышка саркофага.
— Отлично, — Отабек тут же подошел ближе.

[shizandra]

Изнутри дохнуло холодом. Поверхность стола словно покрылась инеем, и стоящий ближе всего Крис отшатнулся. Витя лежал внутри почти обнаженным. Волосы были на месте и даже не сострижены, так что самое страшное предположение о «вскрытии мозга» можно было откинуть. Но все остальное…
— Криозаморозка? — Отабек, наоборот, подошел еще ближе.
— М-м-м, нет. Просто медицинская кома, думаю. Ну или легкий анабиоз. Для криозаморозки температура слишком высокая. Скорее, таким образом пытались замедлить работу мозга. Странные ребята.
— Или ставили опыты, — Отабек провел по точкам уколов вдоль внутренней стороны локтя.
— У него царапины. И синяки. Не успел регенерировать? — Крис поджал губы и отошел, словно видеть Витю-Виталия таким было странно.
— Ксо, — Юри подошел и склонился над «гробом». В покрасневших воспаленных глазах стояли слезы. — Я не знаю, что делать!
На него волнами накатывала паника, и контролировать ее, похоже, он был попросту не способен.
— Наверное его надо согреть… Ками, что делать?!
— Юри, успокойся, — негромко попросил Танцор. — Успокойся, пожалуйста, у нас все получится, просто выдохни и вспоминай. Греть нельзя, может случиться шок. Он должен согреться без химии и внешнего активного обогрева.
— Значит, надо просто подождать, — Отабек хмурился. Идея остаться здесь ему совсем не нравилась. Забавно, но без Вити в сознательном состоянии здесь, в Городе, он чувствовал себя почти беззащитным.
— Кэп, если мы тут себе берлогу обустраивать будем, надо бы до соседних зданий прошвырнуться на предмет чего полезного, — предложил немного успокоившийся Крис.
— Вот и прошвырнетесь. Возьмете Джея, как только «твоя прелесть» появится и пойдете.
— Прелесть вызывали? — Джей появился сам, буксируя на грузовых полозьях составленные одну на другую коробки с водой и диетическими батончиками. — Я проверил, сроки там конечно аховые, но хранилось все в пристойных условиях, так что батончики вполне себе. Ну, а вода есть вода. Что ей с консервантами станет?
— Так, — Юри медленно выдыхал. После дурной вспышки эмоций ему явно было не по себе. — Я пойду с вами, три носильщика лучше, чем несколько ходок делать… Юрка капельницы поменять может.
— Я все сделаю, — медленно кивнул Плисецкий. — Иди. И пожалуйста, найдите консервов. Жрать хочется страшно!
— Батончик возьми, он сытный, — Крис покосился на саркофаг, выкрутил крышку от него и отложил в сторону, а потом вытянул из коробки один батончик и прицельным броском отправил его Юрке на колени. — И не шалите, мальчики.
— Крис… — Отабек устало покачал головой. — На связи будьте. Мы, конечно, уже не в армии, звания и подчиненности нет, но дать тебе по шее мне это не помешает.
— О твоей же личной жизни беспокоюсь, кэп, — скривился Крис и направился к выходу, как на буксире потянув за собой остальных.
— Он о тебе беспокоится, — заметил Плисецкий, разворачивая батончик. Порядком усох, конечно, но пахнет нормально, сухофруктами, овсянкой и белой глазурью. — Жаль, что мы не были знакомы до всего этого. Они с Джеем, наверное, базу точно на уши подняли бы.
— У него нет никого, кроме меня. Не было, — поправился Отабек. Казалось, что находиться только вдвоем в одной комнате с Юрой ему было неловко. — Теперь все изменилось. И на самом деле я рад за него.
— А у тебя? Кто есть у тебя, Отабек? — Юрка вгрызся в батончик и застонал от удовольствия. Было в меру сладко. Было хорошо. Желудок заурчал, радостно принимая пищу. — Ты выглядишь, как человек, который все потерял и ничего не обрел. А это не так.
— Ты не знаешь, каким я был до… всего. Мы все потеряли что-то или кого-то. У всех нас были планы на жизнь, о которых пришлось забыть. У Виктора была цель, и он к ней шел. А я просто хотел, чтобы все было в порядке и правильно. Чтобы было за что держаться во всем этом хаосе. Но сейчас… я чувствую себя почти свободным, — Отабек с удивлением смотрел на свои руки. Сколько он уже не использовал крем? Почти неделю. Но никаких негативных последствий не было. О том, что бы это могло значить, думать он не хотел.
— Тогда разреши себе думать, о чем хочешь, говорить то, что думаешь и делать то, что желаешь больше всего, — предложил Плисецкий. — К примеру, ты мне нравишься. Время от времени мне хотелось тебя уебать чем-нибудь тяжелым. Или поцеловать.
— Какой богатый выбор, — Отабек опустил руки и устремил взгляд за окно. — Я хотел стать пилотом. А еще попасть в Анклав-13. Говорят, там самые классные клубы и любой может встать за пульт диджея. Или спеть. И, если народу понравится, тебе разрешат выступать весь вечер.
— Думаю, если походить здесь, мы точно найдем диджейский пульт… потренируешься, а потом попробуем пройти туда, вдруг получится? — осторожно пожал плечами Юрий. — А я вспомнил, каково это: кататься на коньках. Я очень давно этого не делал. Лет десять уже, с того дня, когда меня в Ледовом монстр подрал.
— Витя… — Отабек повернулся к саркофагу. — Или Виталий. Тебе стоит определиться, Юра. Просто потому, что это будет честно хотя бы по отношению к нему. И Виктор. Ему ты тоже нравишься.
— Наверное, мне стоило не замечать раны дольше и истечь нахер кровью, — усмехнулся Юрий. — Это было бы самым честным. Можешь считать меня трусом и слабаком.
— И кому бы было легче? Это не выход, и ты сам отлично это понимаешь, — Отабек прошелся по комнате, проверил уровень раствора в капельнице Виктора и остановился перед Юрой. Несколько секунд смотрел на него, а потом плавно опустился на корточки. — Ты сказал, что Виталий тебе нравится потому, что относится к тебе не так, как остальные. Ты… зеркалишь, Юра. Может, стоит понять, чего хочешь ты сам?
— Понять? — взгляд Юрки скользнул по его лицу и остановился на губах. — Я не хочу никому причинять боли. Но само мое существование и общение с другими причиняет им эмоциональную боль. Теперь вот еще Виктору и Виталию.
— Виктор был прав. Ты ангел со сломанными крыльями. Ты ведь понимаешь во всем это действительно еще меньше, чем я, — Отабек покачал головой. — Пользоваться этим было бы не честно, но я не хочу жалеть потом.
Он подался вперед, накрыл губами губы, мазнул по ним языком и отстранился.
Помимо воли Юрий потянулся за ним, вперед, за ускользающим теплом. Охнул, когда легкая боль в боку напомнила о себе, раздраженно дернул рукой с закрепленной на ней трубкой системы.
— Тебе тоже больно. Прости. Я не хотел так. Не хотел.
— Я знаю, — Отабек накрыл ладонью его повязку. — Не дергайся. Пожалуйста, Юра. И знаешь, может, тебе стоит… не знаю… — он смутился, но упрямо продолжил. — Просто попробовать быть с кем-то? Ты маешься, потому что не знаешь, как это, и можешь не понимать, чего именно хочешь.
Плисецкий только кивнул, отводя взгляд. Что ж, выход по любому есть. Просто отпустить все и больше не пытаться. Дышать, жить, быть. Вытащить Виталия из этой его глубокой заморозки, привести в чувства Виктора, не вестись на подколы Джея и Криса. И на Бека.
— Да, наверное.
Отабек сузил глаза и поднялся.
— Кажется, я понял. Тебе семнадцать. То, как кидает тебя сейчас, больше похоже на подростковую влюбленность, когда каждый день не похож на предыдущий, каждая новая любовь сильна, но забывается на следующий день. Я… почти помню, как это. Больно. И колется. Ты тянешься к любому, от кого чувствуешь тепло, и это естественно, но все не то. Жаль, мне некого привести тебе в пример.
— Спасибо, капитан, — снова кивнул Плисецкий. Осторожно поерзал, бросил взгляд на пакет раствора и перекрыл трубку системы. Поджав губы, вынул иглу из руки, зажал салфеткой. Чудовищно хотелось в туалет. Одно из последствий быстрого вливания в тело лекарств и физиологических растворов. Мелочь, но такая отвлекающая от тяжелых мыслей. И на самом деле, было бы просто отлично, если б все так и было, как рассказывал Отабек.
— Я переживу и постараюсь разобраться. Ну по крайней мере попробую больше никого не доставать.
— Это ты ему, — Отабек кивнул на спящего Виталия, — скажи. Кажется, он понимает в этом еще меньше тебя.
— Ему это, кажется, не особо-то и нужно, — Юра поднялся и побрел к выходу. Туалет он видел, когда они только-только сюда пришли. Вряд ли его за время отсутствия людей кто-нибудь засрал.
Воды, ожидаемо, не было. Было пыльно, довольно грязно, но так, как бывает грязно только в помещении, которое давным-давно покинуто людьми. Облегчив собственное существование, он сунулся было обратно в коридор, но замер. Посреди пустого пространства, перед самой дверью в занятую ими комнату стояла тварь. Одна из тех невидимок, которые сопровождали их все это время. Вот только если в компании Виталия твари были им не страшны, то теперь перспектива сдохнуть и никому больше не портить жизнь, замаячила в полный рост.
Там, за дверью Виктор, Виталий и Отабек. И как минимум двое погибнут, если невидимка проникнет туда. Стоило поднять шум, чтоб Отабек по крайней мере успел подготовиться, только закричать-то и не получилось.
Между тем, тварь обернулась. Можно было на что угодно спорить, что она слышала Юрку еще, когда тот на толчке сидел. Но агрессии немаленькая скотина не проявила. Напротив, обернулась очень медленно, будто стараясь не напугать и не спровоцировать. Дотянулась, толкнулась шипастой мордой в руку, лизнула шершавым языком запястье, обернулась к двери, ткнулась в нее мордой, будто… будто просясь войти.

[shizandra]

— Бек!.. — осторожно позвал Юра капитана. — Эй, Бек… у нас тут гости…
За дверью пошуршали, но и только. И голос Отабека был напряженным.
— Что за гости? Ты в порядке?
— Невидимка, — выдохнул Плисецкий. — Он не агрессивен, просится чтоб его впустили… Наверное чувствует Вита.
— Ты их по морде лица различаешь? — хмыкнул Отабек с уже меньшим напряжением и приоткрыл дверь, встав так, чтобы вошедшая тварь оказалась на линии огня. Та повела хвостом, снося стоящие рядом стеллажи с остатками рекламных буклетов, и процокала в кабинет. Покосилась на Отабека, оказавшегося у нее за спиной, подошла к Виктору, обнюхала, тронула языком шрамы на шее и отошла. Сделала круг вокруг стола с саркофагом, а потом прыгнула и сунула морду внутрь. Несколько секунд простояла так, а потом жалобно взвизгнула, потирая носом лапу. Обожгло холодом? Или это из-за состояния Вити?
— Эм… — Отабек вышел вперед, опуская винтовку. — Что-то я все меньше хочу обратно к людям. Они же разумны, да? Сами по себе, а не потому, что Витя ими управляет. Или я чего-то не понимаю?
— Разумны, думаю, — Юра прислонился плечом к дверному откосу, наблюдая за тварью. — Ты можешь его достать из этой херни и усадить в кресло? Здесь типа где-то флисовый пледик был, с логотипом аптеки. Я ж видел!..
Отабек ответить не успел, потому что тварь, чуть поскуливая, вернулась к Вите. Что она там делала, разглядеть с их места было сложно, но уже через секунду стало ясно, что она пытается его вытащить наружу. Ухватив зубами несколько прядей волос, она попятилась, но у Вити только голова сдвинулась с места.
Отабек хмыкнул и, прислонив винтовку к шкафу, неторопливо, стараясь не делать резких движений, обошел стол с другой стороны. Отодвинул кресло в сторону и замер у саркофага. Поймал взгляд твари и медленно опустил руки внутрь.
— Тише, только тише, — неторопливо, почти мягко говорил он, не сводя с твари настороженного взгляда. Та отпустила волосы Вити, но и только. За действиями Отабека она следила с таким вниманием, что было ясно: если ей что-то не понравится, ему конец. — Я не сделаю ему ничего плохого, просто вытащу его отсюда. — Он подвел руки под тонкое обнаженное тело Вити, напрягся и извлек его из саркофага. Отшагнул назад и, неловко извернувшись, устроил его в кресле.
В ящике стола таки нашелся тот самый плед, которым Юрка осторожно накрыл Виталия.
— Что он пытается сделать? Он хочет забрать Вита? Что за нафиг?
— Может, дело в самом саркофаге? — задумчиво произнес Отабек, отходя от кресла подальше. — Слишком чужое и холодное. И… думаешь, это тот, который помог тогда, у вертолета? Быстро добрался.
— Не знаю, — Юра покачал головой, а потом, осторожно подойдя ближе, присел, чуть поморщившись, поставил ледяную ногу Вита себе на колено и принялся аккуратно растирать стопу. — Даже если не он, какая разница?
— И правда, никакой, — Отабек пожал плечами и замолчал. Тварь спрыгнула на пол, и он смог убрать саркофаг со стола. Без крышки и Вити в нем, тот был гораздо легче. Так что Отабек просто вынес его за дверь и решил прогуляться по магазину.
Тварь несколько секунд прислушивалась к его шагам, а потом подошла к креслу. Носом провела от лодыжки Вити до его колена, лизнула бедро. Хвостом, с которого убрала все шипы, обвила ногу и с силой потянула вниз, на пол.
— Эй… Эй, что ты делаешь? Тише, спокойней, — Юра осторожно погладил тварь по голове, пытаясь не позволить стянуть Вита на пол. — Ты же поранишь его, пока тащить будешь! Нельзя так! Бек!.. Бек, он пытается Вита забрать!
Но тварь из-под ласки вывернулась. Клацнула зубами на безопасном расстоянии, давая понять, что вмешательства не потерпит, и таки сдернула Витю вниз. Тот сполз с кресла головой на подставленную лапу и теперь с одной задранной на колено Юры ногой выглядел довольно нелепо.
Только тварь, похоже, забирать Витю не собиралась. Убрав хвост, она аккуратно извлекла лапу из-под его головы и подалась вперед. Лизнула шею, губы, старательно обошла вязь на лице и вдруг клыками впилась в ключицу. Странно, но актом агрессии это не выглядело, жрать и убивать Витю она явно не собиралась. И клыки извлекла сразу же, только четыре капельки крови появились на коже. Следующей «атаке» подверглась внутренняя сторона локтя, там, где были видны вены, а потом дело дошло и до запястья.
Юрка поерзал и, обогнув тварь с другой стороны, сел так, чтоб устроить голову Виталия на своих ногах.
— Ты его в себя привести пытаешься, что ли? Черт… какой ты заботливый, аж страшно!
Но тварь его замечание то ли просто проигнорировала, то ли не услышала. Где легко покусывая, а где и впиваясь клыками, она словно чертила какую-то известную ей карту на теле Вити. В ответ на ее действия рисунок на его щеке разгорался, температура тела стремительно поднималась, а на лицо возвращались краски. Тварь отстранилась, когда сделала «полный круг». Слизала все выступившие капельки крови, носом ткнулась в солнечное сплетение и вытянулась на полу рядом, прижавшись к боку и устроив голову на плече Вити.
Юрка подоткнул плед под Виталия, стараясь сделать так, чтоб спина как можно меньше соприкасалась с грязным пыльным полом.
— Давай же, просыпайся, спящий красавец! Не пугай нас так! Давай же, Вит! Крис, вон, тебя из гроба этого достал не для того чтоб ты отмерзал без сознания. Твой шипастый приятель тоже хочет тебя вернуть!
— Юри на связь не выходил? — на пороге появился Отабек и присвистнул. — Ого. Что здесь случилось?
— Нет, — покачал головой Плисецкий, поднимая на него беспомощный взгляд. — Этот зубастый решил по-своему провести реанимацию. Вот. Так что пришлось во избежание ему в этом не мешать.
— Получилось? — Отабек осторожно вошел внутрь, глядя на тварь и Витю попеременно с настоящим, почти детским любопытством, которое делало его лицо чуть мягче, выразительней.
— Не знаю, но его рисунок на теле светился, а сам он стал теплее, — так же шепотом ответил Юрка. — Твари его любят. По-настоящему. Наверное потому что он их любит просто так, а не за что-то там.
— Так любят только дети, — Отабек кивнул и подошел к Виктору. — На самом деле, это чудо, что он не забыл, как разговаривать. Хотя если вспомнить его книги… Виктор, похоже, эту тварь не интересует совсем. А если убрать капельницу?
— Убирай, — кивнул Юрка. — Сначала перекрой капельницу, а потом вытаскивай. По идее все что могли и должны были сделать, мы уже сделали. Теперь все зависит от самого Виктора.
Отабек скрупулезно произвел все указанные Юрой действия и отошел, наблюдая за тварью. Та несколько долгих мгновений лежала без движения, следя взглядом за его манипуляциями, а потом встала и подошла к кушетке. Обнюхала воздух над Виктором, сунула нос в волосы и отпрянула, отфыркиваясь. Покосилась на Отабека и вернулась на старое место рядом с Витей.
— Показательно, — Отабек хмыкнул. — Похоже, Виктору придется справляться самостоятельно.
— Виктор больше человек, чем Виталий, — Юрий осторожно погладил по волосам бесчувственного Вита. — Мы с тобой тоже слишком люди. Особенно ты. Я не смогу быть здесь всегда. Не смогу быть со зверями. Я слишком боюсь сам стать тварью… хоть не вижу твари в Виталии.
— Вряд ли Виталий найдет себе место среди людей. И Вите здесь слишком хорошо, — Отабек покачал головой и активировал связь. — Юри, почему молчите?
— А от командирских привычек сложно отказаться, да, кэп? — тут же съехидничал Крис. Отабек на мгновение опешил и смутился.
— Замечание принято, Крис.
— Юра, ты что там с моим кэпом сделал? Он же перестал сарказм различать.
— Прости, Джакс, — Юрка попытался рассмеяться. Получился какой-то нервный натянутый смешок, на грани с истерикой. — Просто у нас с капитаном очень тонкое общение, на грани пиздеца, я бы сказал. Сложно балансировать между двумя коматозниками, знойным казахом и милой шипастой тварью.
— Хрена се альтернативочка, — хохотнул Джей.
— Так… — среди общего веселья голос Криса показался слишком сильным. — И про «милую шипастую тварь» поподробней.
— У нас гости, одна из невидимок Вити, пришла, лежит рядом с хозяином, чуть не скулит. Вит согрелся, но все еще без сознания. Виктор в общем тоже. Мы с Беком в норме, ждем вас, — отчитался Юрка, глядя в глаза Отабеку.
— Мы возвращаемся, — отозвался Юри. — Бросать, наверное, ничего не будем, логово нам в любом случае нужно, так что вы там… почешите тварь за ушком.
— Думаю, мы оставим тебе эту честь. Если найдешь у нее ушко, конечно. По крайней мере такое, за которым можно почесать, — Отабек улыбнулся одними глазами. — Нашли что-нибудь полезное?
— Пару пыльных одеял, целый набор столовых приборов, компас и фляжку, — в свою очередь отчитался Крис. — А, и еще сигнальный пистолет.
— Может пригодится. Возвращайтесь.
— Как скажешь, кэп, — фыркнул Крис и до них донеслось его наигранно-возмущенное. — Джей, брось каку, я красивее…
Он отключился, и Отабек рассмеялся, потирая лоб. Выглядел он не столько усталым, сколько растерянным.
— Иногда мне хочется проснуться.
— Мне тоже, — вернул ему улыбку Плисецкий. — Хочу проснуться, и чтоб мне снова семь лет, и чтоб деда рядом, и чтоб самым большим волнением были шнурки на коньках в дурацкую пчелку…

[shizandra]

22.

Явление было удивительно тихим. Два пыльных одеяла трансформировались в надувной матрас из какого-то видеошопа, и даже ножной насос, чтоб можно было его накачать, пару рюкзаков, и вытянувшиеся физиономии явившихся назад парней.
— Ты не прикалывался по поводу шипастого приятеля Вити, — протянул Джей, рассматривая меланхолично возлежащую вдоль бесчувственного Виталия тварь.
— И в самом деле, — Крис поставил возле стеночки насос и с видом фокусника вытянул из кармана упаковку таблеток сухого горючего. — Кто хочет чего-нибудь горячего? Нашел в последнем шкафу, когда вы же ушли, — пояснил он удивленным Юри и Джею.
— Я хочу, боже мой, да, — Танцор поднял на него молящий взгляд.
— Думаю, придется выйти отсюда, не нужно испытывать противопожарные системы. Я не думаю, что они действуют, но все равно… — протянул с сомнением Кацуки. — Есть шанс что они все еще живы.
— Поддержу… — кивнул Джей. — Я тут в сторонке еще магазинчик заприметил, думаю, что прогуляюсь, вдруг что съедобного в супец раздобуду, м?
— Я посижу здесь, ладно? Вдруг кто-то из них в себя придет, — ноги затекали, но Юрка упорно продолжал сидеть неподвижно, боясь что, если станет ерзать, либо тварь что-нибудь сделает, либо Виту станет паршивей.
— Отлично, нашли себе занятие, — вздохнул Отабек, кинул на спящих и Юру долгий взгляд и вслед за остальными вышел из комнаты, почти за шиворот утащив Криса. Он прикрыл за собой дверь, чтобы не мешали шум и вонь от горючего, но, судя по доносящемуся голосу Криса, скучать там явно не приходилось. Легкий шум, смешки, грохот и стук чего-то металлического… Складывалось ощущение, что Крис затеял званый ужин.
Юра устало выдохнул и прикрыл глаза. Весь этот безумный побег, ранение, прогулка пешком по руинам, явление твари — вымотали его до предела. Отчаянно хотелось спать. Желательно на нормальной постели. Желательно в тишине и под одеялом. И чтоб рядом не сопела самая настоящая тварь… и чтоб он не был беглецом и дезертиром.
Все слишком запуталось, все усложнилось до предела. И к такой сложности он совершенно не привык. Не привык привязываться, не привык разрываться между людьми. Обычный его выбор был прост: иди и стреляй. Иди в увольнительную и танцуй в ночном клубе. И да, бей морды, если кто-то распускает руки.
А теперь есть люди, которые ему дороги. Есть люди, которых он, оказывается, любит. И есть некто, кто ранил его в самую душу. И вот как с этим справляться — его никто не учил.
Юрка осторожно придвинулся к столу, оперся спиной о ножку и вздохнул. Глаза болят очень. Надо просто чуть-чуть так посидеть. Совсем немножечко и полегчает. Точно полегчает. Главное — не уснуть.
Главное — не уснуть. Вот только кто-то гладил его по щеке, по волосам, а он услышал и не почувствовал движения.
— Юра.
Витя? Виталий? В одном белье, с растрепанными волосами, с капелькой высохшей крови в уголке губ. Он сидел на корточках перед Юрой и смотрел с болезненным любопытством. Заметив, что на него смотрят, он улыбнулся и накрыл ладонью бок.
— Ты ранен.
— Не страшно, — Юрка прищурился, сморгнул и закусил губу. — Ты пришел в себя. Мы боялись, что не сможем… прости, что все так получилось. Мы не хотели. Мы не знали, что все обернется так… Виктор, кажется, тоже ранен, — сумбурно, быстро, сбиваясь с одного на другое. Юрка терялся в словах и не знал, о чем спросить и о чем сказать сначала.
— Он спит, — Витя, или все-таки Виталий, обернулся к брату и снова вернул свое внимание Юре. — Он устал. Когда еще пришел сюда, он уже устал.
Нет, ни Витя и ни тот Виталий, которого они знали. Что-то… среднее? Или, наконец, целое, истинный Виталий Никифоров? В нем не было детской робости, но и особой уверенности взрослого тоже не чувствовалось. Он не казался неуклюжим, но и всего того, что нарастает на взрослых в течение жизни — тоже не было. И тварь вела себя странно. Не лезла под руку, держалась на почтительном расстоянии, но явно была готова защищать хозяина до последнего.
— Мне не понравился мир за стеной. В нем всегда так больно?
— Не всегда, — Юра осторожно покачал головой. Поморщился, аккуратно поерзал, выпрямился и сел, подобрав под себя ноги. — Люди разные бывают. Нам всем не повезло довериться не тем людям. Так что мы решили, что должны вытащить тебя оттуда. Неправильно было оставлять тебя и Виктора с ними. Вы должны быть свободны.
— Я помню, что там делали со мной. И Витей, — Виталя посмотрел на свою руку, на которой следы от уколов немного побледнели, но не исчезли совсем. Странно… При его уровне регенерации они должны были сойти максимум через два часа. И… Витя? Не Виктор?
— Я помню, как жгло внутри. И как к голове что-то подсоединяли. Наверное… спасибо?
— С тобой все будет хорошо? С вами обоими? — Плисецкий протянул руку, стирая с уголка его губ подсохшие капли. — Просто здесь я не знаю, как помочь. Раньше я сказал бы, что нужно пойти к врачу, а теперь… не знаю. И Юри тоже знает вряд ли.
— Эрл уже все сделал, — Виталий обернулся к твари и улыбнулся. Тепло, ласково, благодарно. Та тут же потянулась к нему, но не под руку, а просто устроилась рядом. Так, чтобы касаться его обнаженного бедра. — А Витя проснется. Отдохнет и проснется. Ты ранен. Но рана должна затянуться быстро. Если хочешь, Эрл поможет и тебе.
— Не стоит, Вит, — Юра качнул головой сглотнул от вновь нахлынувшей тошноты. — Я хочу, чтоб само. Пусть само затянется. Так будет правильно. Ты наконец дома?
Тот закрыл глаза. Несколько секунд сидел молча, а потом покачал головой.
— Еще нет. Я больше не хочу в большой мир. Нет, не так… Я хотел бы на него посмотреть. Там есть такие, как ты. Там есть ты. Значит, он не может быть совсем плохим. Я хотел бы посмотреть на твой мир.
— Знаешь, а я и сам теперь не знаю какой он, мой мир, — Юра тяжело поднялся на ноги, покачнулся, схватился за кресло и все-таки устоял. — Я много думал над этим. Я думал над словами. Мой мир, он там, где мои люди. Я не привязан к жилым блокам, к Анклавам. Я живу там, где есть Юри и Джей. А теперь еще Крис и Бек. И наверное Виктор. И ты. Бек сегодня сказал, что хотел бы побывать в Тринадцатом. Там играют крутую музыку, а он, оказывается, хотел бы быть диджеем. Это человек, который делает музыку.
— Но ты ведь теперь можешь, да? — после недолгого раздумья спросил Виталий, глядя на него снизу в верх. — И он может.
— Наверное, нет, — задумчиво протянул Юра. — Мы очень многое нарушили, очень много правил, чтобы забрать вас. И еще убили человека. Я убил человека. Так что в Анклавы нам возвращаться нельзя совсем.
— Всегда можно найти выход, — Виталий гибко поднялся, оглядел себя и зябко переступил с ноги на ногу. — Можно остаться здесь и… как это… а, замутить свою вечеринку.
— Тебя бы одеть, — Юрка уцепился за эту мысль и, подняв с пола плед, протянул его Виталию. — Вот, накинь пока. Они тебя полностью раздели, а мы пока что не очень обустроились, но Джей… о, погоди-ка, Джей, — Танцор снова включил гарнитуру.
— Да, Юри-о? — мгновенно отозвался Леруа.
— Если там, где ты есть, найдется хоть что-то похожее на одежду и обувь, возьми, а? Виталий в себя пришел, но его очень нужно одеть.
— Отличная новость, — даже в голосе Джея слышалось искреннее воодушевление.
— Мы отдохнем немного, поедим и попробуем добраться до твоего торгового центра, ты не против? — Юра отключил связь и посмотрел на Виталия. — Ну и дождемся, когда проснется Виктор.
Виталий покачал головой, досадливо убрал упавшую на лицо прядь, легко коснулся рисунка на своей щеке.
— Я хочу вернуться домой. Я не чувствую очень многих. И должен убедиться, что все в порядке.
— Они пришли за тобой на базу. Прорвались и попытались тебя отбить, — Юра опустил голову. — Твои невидимки были тоже. Боюсь, что они погибли, Вит. Мне очень, очень жаль.
Чтобы сделал тот, прежний Виталий? Наверное, пришел бы в ярость. Захотел бы отомстить? Несомненно. Возможно этот, новый Виталий и вспомнит об этом, но сейчас он просто замер на месте, а потом вдруг сжался, обхватил себя руками за плечи и опустился на пол, почти рухнул. Уткнулся лицом в шею твари и с силой ее обнял. Волосы накрывали худую спину, вздрагивающие лопатки, но чужая боль разливалась по комнате, словно став вдруг материальной.
— Не надо, Вит… не надо, не плачь, — Юра подошел к нему, опустился на колени. — Ты жив. И ты помнишь о них. Значит они не напрасно старались. Они хотели, чтоб ты уцелел и жил. Ты слышишь, Вит?..
— Они были мои, понимаешь? Только мои, только для меня. Были моей… стаей, — Виталий всхлипывал, но только сильнее прижимался к твари. Жесткая шкура, торчащие кончики шипов вдоль хребта — ему было все равно. — Мои друзья. А теперь их нет. Только Эрл.
— А ты был их, и теперь тебе придется снова собирать стаю, Вит. Виктор тоже твоя стая. И Эрл. И я тоже. Спроси их, спроси других, хотят ли они быть частью твоей стаи, Вит. А малышей в центре помнишь? Твои маленькие зубастые и шипастые подопечные. Они тоже стая. Твоя стая.
— Витя? Почему ты плачешь? — голос был слабым, бесцветным, но это был голос Виктора. Глядя то на тварь, то на Юру и брата, он пытался встать, но руки подламывались, и он снова падал на кушетку.
Виталий вскинул голову, глядя с диким коктейлем эмоций в глазах, и рванулся к нему. Тот снова обрушился назад, инстинктивно обнимая плачущего Виталия. Неловкая поза, неудобная, и Виктору наверняка было больно, но он только поглаживал спутанные пряди и слушал сбивчивый шепот.
Юра медленно-медленно вышел, прикрыл за собой дверь и побрел по коридору на голоса. Парни во всю готовили, и это как-то оживляло ситуацию. Во всяком случае больше не хотелось выть от безысходности и чужой боли.
— Вит очухался, Виктор тоже пришел в себя. В общем, все более-менее нормально.
— Только вид у тебя какой-то пришибленный, — Крис орудовал ножом, вскрывая консервы с диетическим питанием. Сунул нос под крышку одной, поморщился и прицельным броском отправил ее в корзину. А вторая, похоже, испорчена не была, и он удовлетворенно улыбнулся. Сухое горючее весело горело на листе железа, поверх установили какую-то металлическую подставку и водрузили на нее емкость явно медицинского назначения. Вода в ней уже весело булькала, и Крис недрогнувшей рукой отправил туда содержимое банки.